Маар вдохнул тяжело и, оторвав от девушки взгляд, отвернулся, прошёл к очагу. Протянул руку над остывшими углями. Они занялись с новой силой почти мгновенно – сейчас исга́р в нём бушевал. Запахло дымом и смолой. Страж кинул в топку ещё несколько поленьев, которые были заранее заготовлены. Теперь всё брошено, хозяева мертвы. Маар всё думал и никак не мог понять, как асса́ру появилась здесь, в долине Сожи? Как её ещё не нашли? Но теперь она лежала перед ним, ослабленная и беззащитная. Но стражу не стоит поддаваться на эту уловку – асса́ру коварны. Она назвала ему своё имя. Нет, ему попалась всё же глупая асса́ру. Или это часть уловки? Зачем она раскрыла своё имя, чтобы привязать его? Околдовать? Истана… Маар смотрел на огонь и понимал, что мышцы от её близости каменеют, и пульсирует кровь в паху, застилает глаза пелена.
Он повернул голову на притихшую девушку. Она ожидала, он чувствовал её страх и трепет – это удивляло. Лживая асса́ру, она это делает намеренно. Маар развернулся, он смотрел на неё и не мог оторваться, оглядывая её всю жадно и пристально: эту тонкую шею, которую он едва не сломил, эти узкие плечи, маленькую упругую грудь, узкую талию, покатые бёдра, длинные ноги, её тонкие пальцы, что напряжённо вцепились в край столешницы. Дико захотелось сорвать с неё платье и взглянуть на её тело. Он прошёл к ней, и её страх волной накрыл его. Маар сузил глаза.
– Тебе нужно уснуть, – мужчина принудил её успокоиться, пустив на неё свои чары.
Грудь её начала вздыматься тяжелее и опадать медленнее. Она поморщилась. Кажется, асса́ру не понимала, что с ней происходит, но веки стали тяжелеть, как и всё тело. Слишком бледная, платье в клочья, волосы, разметавшиеся по столу снежным покровом, сияют в полумраке. Они ценнее всяких драгоценностей.
– Посмотри на меня, – приказал он, склоняясь.
Ресницы девушки вздрогнули, тёмные густые веера тяжело и медленно поднялись, и на него посмотрели ледяные голубые глаза цвета тех озёр, что лежали в заснеженных подножиях Излома. Они холоднее самой Бездны, и в них дрожит белое золото её волос, как снежные шапки гор отражаются в тех озёрах. Их заволокло пеленой – она отключалась. Маар шумно выдохнул через ноздри. Он качнулся к ней и тут же остановился, призывая себя к разуму. Ему следовало бы немедленно, прямо сейчас занести нож и вонзить лезвие в её сердце. Но вместо этого он смотрел на её волосы, белыми ручьями струящиеся по столу, и в тонкие черты её лица, искажённые страхом и изумлением. Он шагнул к ней, скомкал платье и одним рывком разодрал его с лёгкостью, как старую тряпку. Асса́ру только поморщилась сквозь полусон – ей было больно. Ещё один рывок, и платье лоскутами расстелилось по столу, оставляя асса́ру обнажённой. Она застыла, как ледышка, да и в самом деле была вся белая, как снег, только синяки и кровоподтёки рисовали на её теле уродливые узоры. Маар помнил, что должен был сжечь яд, но не спешил, иначе она обретёт силу и воспользуется своими чарами. Или она уже ими воспользовалась.