Многие удивлялись или даже откровенно осуждали ее за это бездействие, не понимая, почему превосходный штурман без дела прохлаждается на берегу – а ведь Эрнесту звали, не раз и не два звали самые разные капитаны, причем на выгоднейших условиях; Морено усмехалась невесело, предлагала множество кандидатур взамен своей и даже бесплатно помогала особо настойчивым начертить фарватер, но согласием не ответила никому.
Родители, слава Богу, понимали все: дома девушку никто не изматывал непрестанными упреками в том, что она губит свой талант и напрасно тратит лучшие годы. И еще одному человеку Эрнеста была искренне благодарна – Джеку Рэдфорду, своему бывшему капитану, безо всяких уговоров отпустившему ее и до сих пор лишь изредка, под давлением пылкого Генри, порывавшемуся уговорить ее снова выйти в море.
Вот и вчерашний вечер тоже не обошелся без этого. Джек явился в дом ее отца, объяснив, что намерен отправиться в путь на рассвете, и потратил несколько неприятнейших часов, пытаясь переубедить девушку. Именно тут Эрнеста искренне благодарна была матери: та, заметив, что разговор неприятен дочери, улучила момент и увела гостя в столовую – угощать своим знаменитым изюмным кексом, который Джек обожал с детства. Что именно она сказала ему при этом, девушка не знала; но за ужином Рэдфорд больше не заговаривал об отплытии.
Теперь же Морено, покончив с делами, отправилась на свое любимое в последние месяцы место – к заброшенному старому форту; взобравшись на наблюдательную площадку, можно было увидеть внизу весь обитаемый берег Тортуги, как на ладони. Конечно, невозможно было не разглядеть при этом также море, широкой полосой раскинувшееся до самого горизонта – но так оно было хотя бы немного дальше обычного, и Эрнесте хватало и этого.
Прохладные с ночи камни, уложенные в зубчатый парапет, кое–где поросшие мхом, манили присесть на них. Здесь Морено проводила целые часы, чертя самые сложные из когда-либо создававшихся ею маршрутов – просто для того, чтобы чем-нибудь занять мысли и не потерять сноровки. Она и теперь взяла с собой карандаш и блокнот, готовясь продолжать работу; но именно сегодня дело не спорилось у нее: кое-как закончив, с двумя помарками, первый чертеж, Эрнеста отбросила его в сторону и прислонилась спиной к ближайшему зубцу, устало прикрыв глаза.
Чужие шаги, мягкие и осторожные, заставили ее вздрогнуть:
– Можно составить вам компанию, мэм?
– Ты, Генри? – удивленно подняла брови девушка, сдвигаясь вправо и позволяя ему сесть рядом. – Разве вы не должны отходить сейчас от берега?