Демон желания и его нестояк… хотя когда это моя жажда утихала по-настоящему?
– Ты ж моя милая, нежная, вкусная, – бормочу я, понимая, что ей это нужно, хотя и за словами особо не слежу. Сжимаю ее талию, целую ее живот и спускаюсь ниже.
Наконец дорвавшись до сладкого, целую ее еще и там, а она вздрагивает в ответ, стонет, выгибается. Такая невинная недотрога… но, зараза, хватает меня за волосы, да такой волной страсти окатывает, что я чуть не захлебнулся от радости.
Вот же засранка!
С трудом подавляю желание прямо сейчас перевернуть ее личиком в подушку, руки заломить и всадить резко и по самый корень, но успокаиваюсь. Да, да… знаю, что если и взвизгнет она, то никак не от боли, только вот от страха – тоже не хорошо, еще, не дай бог, заплачет, и что я тогда делать буду? Не-е-ет, свой источник силы надо холить и лелеять, а энергии ее эмоции дают много. Хочет нежно? Будет ей нежно, а с тем как я хочу – подождем.
– Ты любишь меня? – спрашиваю, снова нависая над ней и облизывая влажные губы. Надеюсь, она понимает, что все это изобилие терпкой влаги источает сама, причем наверняка даже в реальности.
Зажимает наверно между ног одеяло и трется об него. Жаль, я не вижу.
– Люблю, – вдруг отвечает Алиса и всякое желание глумиться над ней, пусть даже и мысленно, сразу отпадает. Слишком серьезно она это сказала…
Это сон, болван! Разумеется, она хочет влюбиться хоть в кого-то – мышь уже взрослая, а все еще не траханная! Конечно, ей любовь подавай, а во сне, где разум отдыхает, и ты сойдешь со своими крыльями.
Целую ее и даже не совсем понимаю, себя хочу отвлечь или ее, а может и нас обоих. Думать, между прочим, вредно за обедом.
Замирая от нетерпения, приподнимаю ее бедра и медленно вхожу. Это конечно ее сон… но в то же время и мой, а я не хочу возиться с ее девственностью, так что долой все эти неприятные ощущения и пятна крови на простынях. Сегодня только удовольствие, ласточка моя, и ничего кроме.
Она охает мне в губы и сама подается вперед, робко покусывает мой язык и тихо стонет, ножки мне на талию закидывая.
Я в ней замираю, почти ничего не замечая, кроме жизненно важного мне потока тепла ее души, устремляющегося навстречу – той силы, которая и нужна была мне для восстановления собственных.
Решив, видимо, что я слишком уж медлю, она первая пытается двигаться – ерзает подо мной неловко, стонет, пытается меня целовать и руками по спине гладит. Задевает крылья и я чувствую это прикосновение, а ведь не должен… Демоническое крыло, как призрачное, едва ощутимо. Оно и неудивительно, у меня таких никогда не было, а ангельское…