– Так.
– А почему они не убили Беспощадного в моей крови?
– Я не знаю, Бегун, – сказал Книжник. – Но ты должен быть им благодарен.
– Почему?
Судя по тону вопроса, вождь догадывался, каким будет ответ.
– Я захотел понять, что с тобой случилось, поэтому ты до сих пор жив. Иначе я бы убил тебя тогда.
Бегун бросил на Книжника взгляд, который никак нельзя было назвать дружелюбным.
– Тебе повезло, – буркнул он. – Если бы не та гребаная лошадь…
Сибилла застонала, заметалась, охнула. Книжник бросился к ней, коснулся ладонью сухого горячего лба. Жар стал гораздо сильнее. Жрице становилось хуже. Губы ее шевелились, она шептала что-то невнятное. Тим наклонился ниже, стараясь разобрать отдельные слова, но лишь ощутил на своей щеке ее обжигающее дыхание.
– Это горячка, – сказал Бегун у него за спиной.
Тим резко развернулся на голос и оказался нос к носу с вождем. Бегун стоял настолько близко, что мог без замаха воткнуть нож ему в сердце. Но в его руках не было ножа. Вождь по-прежнему прижимал к груди новорожденного.
– У нее в крови сейчас маленькие зверьки? – спросил он.
Книжник кивнул.
– И Беспощадный?
– Да.
– Но лекарство сильнее Беспощадного?
– Да.
– Так, может, твое лекарство сильнее их всех? Ну, тех, кто ее сейчас убивает?
Мысль была абсурдной. Глупая, если честно, мысль. Даже у знахарей для каждой болезни свои травы!
«Но, – подумал Тим, – я же понятия не имею, как действует вакцина. Возможно, она действительно убивает все, что может навредить челу? А вдруг? Жар – это борьба тела с грязью, попавшей внутрь. Антидот должен очистить тело от убийственного жара! От его причины… Может и сработать, Беспощадный нас забери!»
Книжник не стал долго раздумывать. Он подошел к сумкам, достал упаковку со шприц-тубой, выпустил из шприца воздух и вогнал тонкую иглу в напряженную горячую шею Сибиллы.
– Вот мы и проверим, – сказал он Бегуну. – Смешно будет, если ты окажешься прав.
– Это будет не смешно, – возразил Бегун, устраиваясь поудобнее возле прогретой пламенем костра стены. – Это будет прекрасно. Потому что если я не прав, то нам бэбика не прокормить.
– Ты заботишься о ребенке? – удивился Книжник.
Бегун дернул плечом.
– Ну кто-то же должен о нем позаботиться?
Утро выдалось прекрасным – солнечным, прозрачным и морозным до хруста. Если бы у Книжника был талант художника, он бы обязательно попробовал изобразить окружающее на картине: солнечный блик, каплю, застывшую на спящих ветках.
Все вокруг сверкало в лучах восходящего солнца – каждый камушек, каждая травинка, каждый дом. Ледяные сталактиты спускались с крыш, ледяные сталагмиты тянулись вверх. Трава, которую еще вчера пощипывали лошади, взялась колючей жесткой коркой. Свет отражался от всего этого великолепия, превращался в осколки радуг, в искры!