– Но что если я не выйду замуж? – предположила Марианна.
– Тебе не позволят, – жестко ответил Робин, – но даже если представить невозможное, то в монастыре подчинения требуют строже, чем в миру. И очень бдительно следят за тем, что ты на самом деле таишь в душе. Это если ты питаешь иллюзии, что обойдешься внешней покорностью.
– А что надо сделать, чтобы обрести свободу? – спросила Марианна.
По ее напряженному взгляду Робин понял: Марианну интересует не общее рассуждение, а конкретные действия, и то, что он скажет, может подтолкнуть ее к каким-либо опасным для нее поступкам.
– У меня нет ответа на твой вопрос. Как правило, свобода дается тем, кто все потерял, но горечь утраты может оказаться так сильна, что обретенная взамен свобода покажется проклятьем.
У него был ответ на вопрос Марианны, но потому, что он не желал ей испить ту чашу, о которой сказал, и был уверен в том, что она станет сожалеть об утратах, решил воздержаться от откровенности. Его слова не устроили Марианну, но других она не услышала. Тогда она спросила:
– Почему тебя вообще волнует мое будущее?
– Потому что любоваться тобой – одна из самых больших радостей для меня, – просто ответил Робин. – Я имею в виду не твою наружность, хотя ты обворожительно красива. Но твоя красота так исключительна благодаря твоей светлой душе и независимому нраву. Если твой дух будет сломлен и ты станешь равнодушной, начнешь покорно следовать навязанной тебе воле, то и твоя красота угаснет.
Если бы Марианна услышала такое признание не от Робина, она сочла бы его объяснением в любовных чувствах. Но им это было сказано так, как с ней говорил, наверное, только ее духовник, и у Марианны мелькнула догадка.
– Скажи, это ведь ты говорил обо мне с отцом Туком? – спросила она, тщательно скрывая волнение.
Глаза Робина сердито потемнели.
– Не знал, что для отца Тука тайна исповеди не указ! – сказал он с едва сдерживаемым гневом, и Марианна поторопилась уверить его в невиновности священника.
– Он просто говорил мне почти такие же слова и обмолвился, что эти мысли принадлежат не ему, – и Марианна посмотрела на Робина с тайным ожиданием, что он расскажет ей все остальное, о чем поведал отцу Туку.
Но Робин не был расположен ни к откровенности, ни к продолжению разговора.
– Извини, я устал, – холодно сказал он, закрывая глаза. – Почитай мне что-нибудь перед сном.
Только на третий день пребывания Робина во Фледстане Марианна решилась спросить о том, что ее интересовало все месяцы со дня их первой встречи.
– Скажи, почему ты не забрал тогда Воина?