Распахнув окно, Клэренс легла грудью на оконный выступ, рискуя упасть. Но так хорошо ей было смотреть на зеленые разливы трав и листвы, на безоблачную синеву неба, что радость, которую она испытывала от вида за окном, стоила отступлений от внешней благопристойности. И она, нагонявшая трепет на всех служанок Фледстана своей чинностью, сейчас, чтобы не перевеситься, балансировала ногой, открывшейся из-под подола. Она была совсем юной, ей хотелось радости, а Фледстан с того дня, когда его покинул ее любимый брат, постепенно, но неотвратимо погружался в сумрачную пучину.
Вот и сейчас послышавшиеся за дверью голоса невольно отвлекли Клэренс от безмятежного любования весенним солнечным утром. Она узнала голос Невилла – очень недовольный, чрезмерно повышенный, и голос Марианны – тихий, твердый, ровный. Слов было не разобрать, но разговор барона с дочерью явно выходил за рамки обсуждения обычных дел. Сэр Гилберт пытался в чем-то убедить Марианну, а та, судя по всему, настаивала на своем. Внезапно голоса смолкли, Клэренс услышала легкие затихающие шаги Марианны, а Невилл распахнул дверь так, что та едва не слетела с петель.
– Леди Клэренс, поговорите с Марианной! – сказал он прямо с порога. – Постарайтесь образумить ее – я не сумел найти нужных слов!
– О чем вы просите поговорить с ней, милорд? – спросила Клэренс, удивляясь как просьбе Невилла, так и его виду – рассерженному и огорченному одновременно.
– Так она не делилась с вами своими намерениями? – догадался Невилл.
– Ничем таким, что могло бы привести вас в столь сильное волнение. Марианна вообще в последнее время стала молчаливой. Мне даже не уговорить ее выехать на прогулку, а ведь как она раньше любила мчаться галопом по лугам в такие погожие дни, как сегодня!
Невилл тяжело опустился в кресло и, нахмурившись, долго молчал, недовольно постукивая пальцами по столу.
– Она намеревается принять обет послушания в обители, где вы обе воспитывались, а по истечении положенного срока обета – постричься в монахини.
Клэренс покачала головой, глядя на барона недоверчивым взглядом.
– Марианна хочет принять постриг? Не может быть, чтобы это было всерьез! Она действительно несколько дней назад обмолвилась о таком желании, но я не поверила ей, решила, что это минутное настроение. Я ведь знаю, как она относится к монашескому образу жизни. Уверяю вас, сэр Гилберт, вы напрасно волнуетесь. У нее нет призвания монахини, и она сама это знает.
– Я не волнуюсь, леди Клэренс, а опасаюсь, и очень сильно. Если Марианна поставит перед собой какую-либо цель, она сделает все, чтобы достичь ее. А свое желание затвориться в монастыре она высказала прямо и недвусмысленно.