– Никогда не поверю, что Генерал способен учинить расправу такого масштаба, – ответил я, потому что до сих верю в здравый смысл Генерала, пусть и не согласен с его приоритетами.
– Жертв не избежать, – произнес Буддист, сидя на БМП с ногами, свисающими нам на плечи.
Он медленно и с хрустом разрезал на дольки армейским ножом яблоко, которыми нас угощали местные жители, и поедал смачно причмокивая.
– Генерал пришлет сюда побольше солдат, и если тактика устрашения не сработает, произойдет первый контакт, – добавил он.
– Иными словами, тактика устрашения перейдет на физиологический уровень, – вставил Легавый.
– И продлится все это ровно до тех пор, пока жители не осознают, что намерения наши серьезны, а их рыдания бесполезны, – произнес Муха.
– И сколько человек погибнет, прежде чем до них это дойдет? – спросила Ляжка, окидывая нас беспокойным взором.
– Не знаю. Пять, десять, пятьдесят – все зависит от силы их верности самим себе, – ответил Буддист.
Пусть он и казался равнодушным к судьбам жителей, это было не так. Просто в моменты наибольшего страха он прятался за философией, которая помогала ему не сойти с ума в этом безумном кровавом мире.
– Количество жертв напрямую зависит от упрямства жителей идти нам наперекор. Остается надеяться, что большая часть жителей все же добровольно сдастся, и мы заберем их на базу, – произнес Фунчоза, который после взбучки от Триггера стал непривычно тихим.
– Тем не менее, всегда найдутся чертовы герои, которые встанут грудью перед ружьями, – Легавый сплюнул.
Так и было. Жители просто не до конца понимают, что их ждет во время масштабного плана зачистки. Зато в Протоколе расписан целый алгоритм из действий в программе принудительной эвакуации, которую мы знаем наизусть.
Справа от нас раздался громкий задорный ребяческий смех. Многочисленная детвора собралась вокруг Рафаэлки, который возил вопящую от восторга малышню на своих огромных плечах. Сейчас он крутил на них сразу трех пацанов, вцепившихся в толстую бойцовскую шею – куча торчащих в разные стороны ног изображала карусель. Обрадованный вызволением из заточения, когда мы вернулись с переговоров, Рафаэлка тут же слез с кресла стрелка в Аяксе и вышел на улицу разминать кости. Разумеется, такой исполин не мог не приманить взгляды восхищенной детворы, особенно мальчуганов, которые грезят о том, чтобы превратиться в таких же огромных бесстрашных воинов. Я и не знал, что Рафаэлка так любит детей, хотя мы их всех обожаем, ведь на Желяве их становится все меньше.
Вдруг из кирпичного дома выскочили знакомые фигуры. Тесса с Бриджит закончили переговоры со старейшинами, но, кажется, не спешили делиться с нами результатами, обсуждая что-то на пару. Я и не удивлен. Представляю, чего ей там наговорили и куда послали с такими заявлениями конкистадоров.