1 день в службы (вторник)
Ранним утром, когда золотисто-розовый рассвет забрезжил над Волгой, Сашка уже стоял на станции в выглаженной новенькой военной форме. Рядом, на чистом асфальте перрона, сбрызнутого коротким утренним дождем, лежала заметно похудевшая черная сумка. Он курил сигареты одну за одной, ожидая пригородную электричку. Точного расписания Александр не знал, поэтому заметно волновался – не опоздал ли. Железнодорожные пути были заставлены вагонами всех разновидностей. Веявший от шпал и рельсов запах мазута мысленно возвращал Сашку в недалекое прошлое. По громкой связи переговаривались путейцы и начальник станции. Изредка, постукивая по буксам, вдоль состава проходил железнодорожник-вагонник.
«Коллега, – подумал Щербаков. – Бывший коллега».
Наконец в конце перрона показалась долгожданная электричка, со свистом и грохотом ворвавшись на станцию. Заскрипели тормозные колодки, и состав замер.
– До Анисовки идет? – спросил Щербаков у заспанной проводницы.
– Идет, – она откинула подножку вагона, – залазь скорей, остановка минута.
Подхватив свою сумку, Щербаков запрыгнул в вагон. Желтый мигающий глаз светофора сменился на зеленый, и, протяжно загудев, поезд тронулся, унося Александра в неизвестность.
Запах плацкартного вагона особый. Его ни с чем не перепутаешь. Он один, и в Советском Союзе, и в Российской Федерации. Этот запах Александр помнил с детства. Запах угольных брикетов, мазута, туалета и хлорки. Но сейчас к нему примешивался запах тревоги и неизвестности. Как его встретят в армии? В чем вообще заключается служба? А как командовать? – ведь он этого никогда не делал. Щербаков вспомнил, как когда-то, давным-давно в детстве, отец на бумаге рисовал ему офицерские погоны – сколько у кого звездочек и как называется воинское звание. А еще раньше Сашка в школьном КВН играл какого-то полковника. Отец сделал ему картонные погоны, наподобие гусарских, поэтому Щербаков точно помнил, что у полковника три больших звезды треугольником на погоне. Ну, если хорошенько вспомнить военную кафедру, то у майора одна большая.
«Остальные вспомню «по ходу пьесы», – подумал Щербаков.
Меж тем «пригородный» неумолимо приближал его к точке высадки. Колесные пары отстукивали последние километры пути. Восходящее солнце начинало припекать хвост поезда, и от этого, казалось, он еще прибавлял скорость. Наконец, нехотя замедлив ход, состав остановился.