– Мне все равно, – сказал Семен, – и мое дело к вам такое, что о страхе думать нельзя.
Что-то черкес почувствовал в молодом казаке, что внушало уважение. Не был он худым человеком.
– Зови меня Башир. А тебя как звать?
– Семен.
– Сэлмэн по-нашему. Но это не важно. Я поговорю насчет тебя со старейшинами, как они решат, так и будет. Решат, что ты должен уйти, уйдешь.
– Я согласен!
– А что тебе еще остается! – усмехнулся Башир. – Мост переедешь один. Не нужно, чтобы тебя с нами видели, а то еще подумают, что мы тебя в плен взяли.
– Так я поехал?
Семен сжал ногами конский круп, и Левкоя повиновалась его движению. Способная лошадь, брат Гришка любил на ней в ночном проехаться или когда на водопой водил, хорошее потомство может дать, но лучше было об этом не думать…
Переехал Семен без помех мост через реку, спешился и стал ждать.
Мимо него проехали всадники авангарда, пропылили подводы, а завершавшие движение обоза трое всадников, среди которых был Башир, приостановились возле него.
– Что, русский, поехали?
– Я – казак.
– Все равно русский!
И больше за всю дорогу горцы не проронили ни звука. Никто с Семеном не заговорил, хотя он к разговору готовился.
Например, если бы его спросили, что он хочет, Семен бы сказал: посмотреть, как вы коней разводите! Но Башир наверняка и сам обо всем догадался.
О чем только Семен ни передумал, пока ехал. Но только при этом некая мысль в голове копошилась: а разве нельзя с соседями обращаться просто как с соседями? Как с людьми, которые живут рядом…
Вот так и попал Семен в аул Набукай. По крайней мере, как он про себя это название понял, когда в ответ на вопрос ему проговорили нечто гортанное.
Семена отвели в кунацкую, возле которой была основательная коновязь, а внутри, в доме все было устроено наилучшим образом: чисто, все в коврах, даже лавка, на которую указал Башир.
– Садись. Скоро тебе принесут еду, а потом приду я, и сообщу тебе наше решение.
Еду принес совсем молодой горец, отрок еще, расставил на столе плошки, украдкой его разглядывая.
Семену казалось, что прошла целая вечность до того, когда в кунацкой, наконец, появился Башир.
– Старейшины разрешили тебе остаться, но не долее трех месяцев, помогать, выращивать коней не разрешили, но ты можешь смотреть, как мы это делаем.
Вот странные люди! Могли бы использовать его как работника, совершенно бесплатно, а теперь он будет только сидеть и смотреть?
– У меня очень мало денег, – признался Семен, – но, может, я мог бы сменять что-то из одежды на еду?
– Мы гостей и так кормим, – сурово проговорил Башир.