Пожалуй, ее жизнь была даже интереснее…
Она и раньше чувствовала, подсознательно, а теперь и видела, что каждый день приближает людей к потрясениям и радости, к горю и смерти, и многие не переживут грядущих на них событий. Кто-то разочаруется, кто-то утвердится – и никто не вспомнит о том, что здесь происходит сейчас.
Огромное пространство, залитое лунным серебром, обрушилось на нее. Любка вдруг поняла, что дышит. Не так, как только что. Она словно пила воздух. И многие миры стали вдруг явью. Плохие ли, хорошие – они боялись ее, она это чувствовала, только не могла понять почему. Где-то там, именно в эту минуту, бежали по рельсам поезда, выходили на свет новые люди, умирали старые, и прятали свои тайны убогие, терзая наделенных мудростью и силой. Разум не искал все то, что она видела, это плыло само по себе, открываясь ей, как своему сердцу.
Любка нисколько не удивилась, когда заметила с другой стороны женщину с черными волосами в белом плаще, зашитом черными нитками. Он легко струился в лунном свете.
– Я не могу! – сдавленно прошептала Любка. – Там Николка… Там мама… Если бы я могла забрать их с собой!
– Ты не можешь, им не дано, они не смогут перейти границу миров.
– Тогда я остаюсь, – вздохнула Любка, вспомнив Ваську, трижды второгодника. – Вот если бы я уже была взрослой!
– Ты добрая девочка, – грустно улыбнулась женщина. – Взрослым тоже приходится нелегко. Взять, к примеру, твоего нового отца… И твою мать. У взрослых взрослые игрушки. Иногда надо показать зубы! Прямо здесь, прямо сейчас, чтобы эта игра закончилась. Так показать, чтобы тебя боялись больше, чем Голлема. И не только тем, кто пришел с ядом, но и себе. Чтобы боялся тебя. Не забывал, что ты сильнее, не думал, что он победил. Конечно, если хочешь изменить судьбу и помочь тем, кто тебе дорог.
– А как его победить? – остановилась Любка. – Голлема…
– Его нельзя победить, пока не узнаешь о нем всю правду, – грустно улыбнувшись, пожал плечами мужчина. – Проходит время, и он снова набирает силу. И даже правда не убьет его, пока не прочтешь колдовскую книгу.
– А где ее взять? – расстроилась Любка. – Я тогда забыла спросить.
– Ты найдешь ее, храбрая девочка, – женщина провела пальцем по глазам, стирая слезы с Любкиных глаз и щелкнув по носу. Глаза ее просияли лукаво. – Он уже боится тебя, нападая всеми, кто может понять, о чем он шепчет. Чтобы потом напасть на тебя из тебя самой. Теперь только так он может исполнить то, для чего его создали.
– И маме шепчет? – догадалась Любка.
– Люди не умеют бояться того, чего не видят, – объяснил мужчина. – Им кажется, что они ведут себя, как всегда. А потом придумывают оправдания или стараются побыстрее забыть, что делали, слушая Голлема.