Сначала Ваханов и здесь продолжал утренние пробежки по дворику, убежденный, что только физкультура защитит от болезней, но старался каждый день менять дорожку, зная повадки душманов подкладывать мины. Осторожность никогда не бывает излишней.
Потом, когда стали на ночь ставить растяжки сигнальных мин, которыми опутывали весь двор, пришлось закончить этот спорт. Каждый вечер ставили около двенадцати мин. При срабатывании она сначала одну минуту издает громкий свист, затем выбрасывает несколько ракет. В наиболее опасном направлении обязательно устанавливали две настоящие боевые мины – монки, которые при замыкании тока батарейки делали направленный взрыв– коридор до пятидесяти метров. Боевое дежурство в составе офицера с сержантом, выставлялось каждую ночь. Ответственность большая, глаз не сомкнешь.
Обезопасив себя, таким образом, ложились спать. Старались заснуть до 22, так как с этого часа обычно снаружи начиналась стрельба и среди свиста пуль ухали иногда мины и снаряды. Под такую «музыку» не обстрелянным ребятам что-то не засыпалось. Какофония звуков для неготового сознания создавала впечатление нападения банды. Но стреляли обычно, известно стало позднее, с постов царандоя (афганская полиция). Им это нравилось. Советский Союз регулярно снабжал боеприпасами, и они его, в буквальном смысле, пускали на воздух. Так было во всех провинциях, где Ваханову приходилось быть. Как запечатлеть в памяти этот необычный период военной жизни? Конечно, записать «музыку» будней. В течение десяти дней каждый вечер несколько минут магнитофон на окне записывал ее. И сейчас, временами когда взгрустнется, Еремей позволяет себе вспомнить прошлое, включая аудиокассету «Газнийские соловьи». Эти звуки как бы слились с ритмом жизни спецподразделения, стали привычными. Привычки, если им не сопротивляться, становятся необходимостью. И это ощущалось, когда в обычное время не начиналась стрельба. Тишина становилась какой-то настораживающей, зловещей. Была информация, что собираются напасть на «мушаверов», закидать гранатами. И как бы в подтверждение, каждую ночь начали срабатывать сигнальные мины. Все вскакивали «в ружье». Думали, что это собаки, которых было штук пять, задевают растяжки, но когда подняли их до уровня пояса – положение не изменилось. В таком напряжении жили. Прошло 20 лет после Афгана, но Ваханов и сейчас просыпается от малейшего шума, хотя в сновидениях Афганистан являлся только дважды.
С переселением в Газни заметно выиграла основная работа. Оперативники как бы приблизились к афганцам. Можно было приглашать на чашку чая, и они никогда не отказывались. В городе не было такой пыли как в полку, росли деревья. Рядом губернаторский сад с абрикосами. Если бы не постоянная опасность, то жить можно.