От неё, побеленной, веяло теплом, было даже немного жарковато. Цветок стоял за углом печи, чуть завалившись набок, канопка была для него явно мала, но выглядел он недурно, гораздо лучше тех полевых цветов, которых нарвёшь целую охапку, а пока донесёшь до дома, половину уже можно выбросить.
Немила вытащила цветок из воды и вместе с ним присела на постель. Не походил цветок ни на один из известных ей, а она любила цветы и знала о них немало.
Поднеся бутончик к носу – тот был полностью раскрыт, словно не успел заметить наступления ночи – Немила принюхалась. К её сожалению, тот не пах совершенно ничем – ни приятной сладостью, ни лёгким запахом разложения, как иной раз могут пахнуть самые красивые из цветов.
Но не успела Немила поразмыслить над особенностями своей находки, как вдруг произошло нечто невиданное. Красные лепесточки внезапно скукожились, стебелёк изогнулся, несколько раз дёрнулся, а затем забился в агонии, словно только что изловленная скользкая и вёрткая рыбёшка. Не удержала Немила свою находку, вырвался цветок одним резким движением из рук и камнем упал на деревянный пол.
Сравнение с камнем тут дано не для красного словца. Звук от удара об пол был такой, будто цветок весил как минимум полбезмена. Стоило коснулся пола, как он испарился, а ошалевший взгляд Немилы упёрся в изящные сапожки красно-коричневого цвета, перетянутые поперёк стопы ремешками, богато отделанными золотом и цветными каменьями. Золото и каменья загадочно мерцали при свете свечи, над голенищами сапог лёгкими волнами нависал синий шёлк шаровар, и сверху всё это великолепие было прикрыто поистине роскошным кафтаном с позолоченной вышивкой.
От восхищения Немила забыла испугаться. Она поспешно перевела взгляд выше, чтобы с почтительным благоговением глянуть в лицо незваному гостю. Значит, это правда, значит, боги услышали её мольбы и послали ей настоящего царевича! – Кто же ещё мог стоять перед ней, такой невозможно прекрасный, весь словно сотканный из тумана, белолицый, с огромными чёрными глазами, любопытно глядящими из-под нахмуренных бровей, носом, похожим на наконечник стрелы, настороженно сжатым ртом и немного женственным овалом подбородка! Волосы его почти полностью были скрыты отороченной белым мехом шапкой, но пара чёрных вихров самовольно торчала наружу.
Сапоги шевельнулись, незваный гость сделал шаг назад, в тень, и оттуда негромким голосом проговорил:
– Здравствуй, девица-красавица, ты уж не серчай, я не хотел тебя пугать.
В тени его лицо приобрело налёт трагичности, и это впечатление не смогло разрушить даже громкое сестринское «кхе-кхе», донёсшееся из соседней светлицы.