– Барк-0,5!
Кибергид перевёл его слова на ригелианский язык и просвистел их столь громко, что у Иноходцева в ушах заложило.
Дельфин тут же открыл рот и оглушил Алексея переливом высвистов, от которого у него засвербило в мозгу. Инспектору захотелось выковырять этот свист из черепной коробки, но он не мог осуществить своего желания по вполне понятной причине. Киберпереводчик же в унисон сообщал, что ему поведал дельфин:
– Приветствую вас, дознайных дел мастер!
Инспектор с трудом скрыл своё удивление. Похоже, подобная манера выражаться была принята на Ригеле, а киберпереводчик по мере своих «сил» старался передавать все особенности чужих языков, подыскав им соответствующие русские аналоги. Звучало причурно и архаически.
– Здравствуйте, господин Барк-0,5! Прошу прощения за беспокойство, но мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Я весь своей ничтожной особой, от плавников и до носовой челюсти, олицетворяю собой полное внимание и готовность услужить вам, нужный ответ уже вертится на моём языке.
– Мы знаем, что у вас сложились дружеские отношения с коллегой, который почтил нас своим вниманием, прибыв с Плеяд, – Алексей невольно подпал под манеру выражаться инопланетянина и сам не смог удержаться от витиеватого оборота речи.
– Да, мы провели с многознающим мудрецом незабываемо приятные часы беседы, они пролетели словно мгновения мимо нас! Это – Личность с самой большой буквы любого алфавита! Я чувствую себя недостойным даже кончика его плавника.
Алексей усмехнулся про себя, подумав, что газообразный представитель далёких Плеяд не имел не только плавников, но и вообще конечностей, какой-либо формы. Несомненно, ригелианин использовал в своей речи идиому, присущую его языку. Кибергид перевёл её буквально.
– Видите ли, он внезапно вернулся к себе на Плеяды, даже не сообщив причину спешного отъезда. Мы до сих пор её не знаем.
– О, мой дражайший и заботливый друг! Очень даже большие основания у меня думать так, что в этом виноват ваш покорный в высшей степени слуга. Моей вины нет предела, как нет края у моря. Каюсь, каюсь и буду каяться в том вечно, пока струится вода в мировом океане Кха. Как раз перед вашим любезным приходом я занимался сочинением глубоко извинительного послания. Я был неосторожен, даже более того…
– В чём же вы виноваты перед ним, в чём? – не сдержался Иноходцев, ему не терпелось узнать причину. – Почему он отбыл восвояси?
– Минуточку терпения и я вам сейчас охотно поведаю эту на редкость поучительную историю, которая навсегда послужит мне назидающим уроком. Все разумные существа – братья. Братья по разуму, мысли. Именно многобыстрая мысль сближает, роднит нас, но сущности наши – сиречь, оболочки бренные, в коих этот самый разум заключён, – очень даже разные и многообразные. Имеются довольно существенные различия в культуре, традициях, вере. А я, неосторожный, позабыл про это. У нас на чудном, милом Ригеле принято быть прямым и откровенным, говорить собеседнику прямо то, что ты думаешь. Подобное воспринимается сугубо положительно и свидетельствует о почтении. А вот наши собратья, обитающие на Плеядах, отличаются повышенной чувствительностью, щепетильностью и совестливостью. С моей точки зрения у них прямо-таки болезненная осторожность, они всеми силами избегают возможности причинять другим неприятность в самом малом – даже словом, интонацией. Я об этом неосторожно позабыл и в беседе с многоуважаемым коллегой, когда мы витийствовали на наши профессиональные темы, указал на крайне незначительную ошибку в его заслуживающих предельного уважения сложнейших расчётах. Он мудро промолчал, но потом тысячу раз извинился передо мной и удалился, махнув плавником на прощание. Лишь после его ухода я спохватился, осознал, какую бестактность допустил. Долго корил себя, мучился, а когда решил извиниться и попросил соединить нас видеосвязью, мне сообщили, что он уже отбыл на Плеяды. Увы, увы, увы. Нет мне, невеже, прощения!