– В каком смысле? – спросил Монах лишь бы спросить.
Он собирался задать Добродееву тот же вопрос.
– В смысле убийства.
– Мало информации, да и та, что есть, спорная. Кто кого… непонятно. Надо бы разузнать побольше. Позвони еще раз майору, скажи, город на ушах, полно сплетен и слухов, надо бы успокоить общественность, дай хоть что-то для прессы. Скажи, что у тебя тоже есть, что сообщить. Главное, встретиться.
– У меня ничего нет!
– Как нет?! А воспоминания детства? Добавишь, так сказать, штрихи к портрету подозреваемого. Не важно. Главное, вытащить его на разговор. Где вы обычно встречаетесь?
– У памятника Пушкину, он выскакивает на шесть с половиной минут. – Добродеев хихикнул: – На шесть с половиной! Это его фишка. Пьет кофе три минуты сорок секунд, покупает продукты в супермаркете одиннадцать с половиной минут, считая с очередью на кассе, делает утром зарядку сорок одну минуту. И с чувством юмора туговато. По-твоему, у такого человека может быть чувство юмора?
– Я тут вспомнил, когда мы были в гостях у Лары с Кириллом, я слышал, как Яник с кем-то ссорился по телефону, – невпопад сказал Монах. – Увидел меня и замолчал. По-моему, ему угрожали, и он в ответ кричал, что размажет его… в смысле звонившего, по стенке. Вот об этом ты скажешь майору, Лео. Пусть выяснят, кто ему звонил. Мол, мы недавно были в гостях, и Монах что-то услышал, и это что-то может оказаться суперважным для следствия. В девять с минутами, не то пятнадцать, не то двадцать десятого. Подцепи его! И раскрути. Не мне тебя учить.
Добродеев кивнул.
Глава 18
Кажется, мы в игре!
Оптимист – это человек, настолько уверенный в успехе, что он ему становится просто не нужен.
Замечание Эссара
На другой день с утра Монах позвонил Анжелике Шумейко, супруге друга детства и делового партнера Жорика Шумейко.
Одно дело слухи и сплетни от Добродеева, другое – от Анжелики. И тот, и другая в курсе всего, что происходит в городе, но, так сказать, с разных ракурсов. И если информация Добродеева держится хоть в каких-то логических рамках, хотя это спорно, то информация Анжелики никаких рамок не придерживается вовсе. Подобная размашистость подталкивает Монаха к интересным идеям, как ни странно.
Короче, позвонил он Анжелике и прямо спросил:
– Анжелика, девочка моя, что происходит в городе? Какие-то убийства? Ничего не понимаю!
Большего от него не требовалось.
Анжелика, пораженная его неведением, ахнула, и Монах приготовился слушать. Жорика бабские разговоры не интересует, ему бы про науку, технику и космос, а все остальное фигня.
Чувствовалось, что Анжелика радостно возбуждена, найдя слушателя.