– Я знаю, – ответил Робин. – Однажды я видел тебя у реки на том самом месте, где мы с тобой встретились. Ты сидела на берегу, сцепив руки вокруг колен. Я был в нескольких шагах от тебя – нас разделяли только заросли ивняка.
– Почему же ты не подошел ко мне? Все еще сердился на меня? – с нежным упреком спросила Марианна.
– Нет, уже не сердился. Смотрел на тебя и думал о том, что если бы не разгром нашего рода, ты год как была бы моей женой. Я не мог подойти к тебе, Мэри. Мне нечего было сказать тебе. Я видел, что ты плачешь, и знал, что причина твоих слез – я. Мне хотелось только одного: сесть рядом, обнять тебя, осушить поцелуями твои слезы и сказать, что ты никогда не будешь плакать из-за меня. Если бы я так и поступил, чем бы закончился тот день?
– Тем, что мы на полгода раньше были бы вместе, – улыбнулась Марианна и, сжав ладонями скулы Робина, сказала: – Твои сомнения в тот день мне понятны. Но почему же ты печалишься сегодня, Робин, и жаждешь для меня покоя, когда сам знаешь прекрасно, что покой для меня возможен только рядом с тобой, только в твоих объятиях?!
Она прикоснулась губами к его губам. Оставив рукоять меча, Робин обнял ее и с нежной силой прижал к груди, лаская губами ее губы, вдыхая медовую свежесть ее рта.
– Вы все время целовались или хотя бы изредка поглядывали по сторонам? – раздалось в темноте сонное ворчание Джона.
– Все равно в таком густом мраке ничего не увидеть! – беззаботно ответила Марианна, нехотя отрываясь от губ Робина.
Джон убедился в ее правоте, не в силах что-либо разглядеть в окутывавшей их черной пелене ночи, и недовольно пробурчал:
– Ложитесь спать! От вас двоих толку меньше, чем от каждого в отдельности! – и, покосившись взглядом в сторону Робина и Марианны, чьи очертания были едва различимы, хотя они сидели в шаге от Джона, насмешливо фыркнул: – Только не забывайте, что ночью в тумане ничего не видно, но слышно все.
Робин рассмеялся и, распростершись на плаще, обнял Марианну, укрыв ее и себя плащом, который бросил им Джон. Не удержавшись, он, с головой нырнув под плащ, долго целовал Марианну, пока не почувствовал, что и она и он с трудом сдерживают взаимное желание друг друга. Тогда он, вновь рассмеявшись, решительно повернул Марианну спиной к себе и, обхватив ее рукой, уснул, слыша ее сонное и ровное дыхание.
Когда Марианна проснулась, уже рассвело и туман рассеялся. Вскочив на ноги, она бросила взгляд по сторонам и увидела, что они остановились на ночлег в маленькой роще, вокруг которой простиралась нескончаемая холмистая равнина с редко разбросанными небольшими островками зарослей кустарника и деревьев. Робин и Джон были уже на ногах и стояли спиной к Марианне, молча обозревая равнину. Они ели сухари, запивая их вином из фляги, которую поочередно передавали друг другу. Марианна подошла к ним, и Робин, не оборачиваясь, обнял ее и протянул ей сухарь.