– Поздравляю! – вырвался у него отрывистый смешок, когда он наконец оторвал взгляд от равнины. – Туман завел нас далеко на север. Мы думали, что находимся на пути в Шервуд, а сами отмахали столько миль в другую сторону!
– В тумане и темноте мы пересекли эти пустоши, даже не заметив их! А вот как быть при свете дня? – обеспокоенно сказал Джон. – Нас будет видно как на ладони, и негде укрыться.
– Другого пути нет? – спросила Марианна: она не знала эти места так же хорошо, как Робин и Джон.
Робин бросил взгляд по сторонам и, помедлив, отрицательно покачал головой.
– Справа простираются те же пустоши, за ними – дорога, и весьма оживленная. Слева лес, но перед ним топь, через которую не пройти пешему, не то что всаднику! – ответил он и, глубоко вздохнув, пожал плечами в ответ на безмолвный вопрос в глазах Джона. – Делать нечего! Придется рискнуть, пока солнце не поднялось высоко.
Не теряя больше ни минуты, он велел садиться на коней. Оглядываясь по сторонам и торопя лошадей, они помчались по равнине. Рощица, в которой они ночевали, скрылась за горизонтом, а кромка леса, темневшая впереди, казалась совсем тонкой линией, прочертившей безбрежные зеленые луга.
Издали раздалась пронзительная трель рожка. Едва она рассыпалась, как ей откликнулись еще два рожка слева от всадников, потом третий рожок позади них. Робин осадил Воина, вслушался в перекличку рожков и обменялся взглядом с Джоном, который, заслышав рожки, встревожился.
– Охота! – сказал он, кружа на коне вокруг Робина. – И, судя по сигналам, охота какого-то норманнского лорда. Саксы так затейливо не трубят.
Снова запел рожок, уже гораздо ближе. Робин нахмурился, вслушиваясь в переливы сигнала.
– Да ведь это рог не кого-нибудь, а Гая! – воскликнул он. – И мы оказались в самом центре загона!
Все три всадника, не сговариваясь, погнали лошадей галопом к ближайшей на пути маленькой чаще. Едва они успели скрыться в густых и высоких кустарниках, как из-за холма показалась мчавшаяся длинными прыжками лань, следом за ней – собачья свора и кавалькада всадников, которые подбадривали псов громкими криками. Безлюдная равнина оживилась разноцветьем одежд, огласилась собачьим лаем, смехом и возбужденными голосами охотников. Вновь запели рожки, и всадник, мчавшийся первым, склонился в седле, поравнявшись с одним из псов и потрепав его по загривку. Великолепный гнедой конь стелился галопом, далеко опередив остальных лошадей, опустив породистую горбоносую голову. Всадник, в котором Робин мгновенно узнал Гая, отпустил загривок собаки и, выпрямившись, пришпорил и без того мчавшегося во весь опор коня.