Увидев, что она от смущения неловко запуталась в замке плаща, он сам помог ей снять плащ, не слушая робких возражений. Белое покрывало, ниспадавшее с ее головы на плечи, сбилось, открыв взгляду епископа светлые волнистые волосы. Когда девушка наклонила голову, сворачивая и откладывая в сторону плащ, густая прядь крылом отбросила на ее лицо нежную тень.
– Как тебя зовут, дитя мое? – спросил епископ, откровенно любуясь нечаянной спутницей.
Удивленная вопросом, девушка посмотрела на епископа и повторила:
– Сестра Аделина, мессир.
Епископ отрицательно покачал головой.
– Нет, дитя мое. Я спрашиваю о мирском имени. Как тебя нарекли при крещении, а не постриге?
Удивленная еще больше, она тем не менее не стала спорить и, помедлив, сказала:
– Клеманс де Вир, святой отец.
– Клеманс де Вир, – медленно повторил епископ так, словно пробовал на вкус нежное имя. – Значит, я не ошибся, предположив, что ты дочь знатного рода.
Девушка гордо выпрямилась и ответила звучным голосом:
– Имя моего отца – графа Филиппа де Вира – известно всей Франции, да продлит Спаситель его годы! Но, конечно, я не смею надеяться, что оно так же известно и вам, мессир епископ, – поспешно договорила она.
– Наверное, Англия, которую тебе довелось посетить впервые, показалась тебе убогой провинцией в сравнении с королевством, откуда ты родом? – усмехнулся епископ. – Я угадал?
– Как можно, мессир! – горячо запротестовала девушка, но, заметив снисходительную улыбку епископа, смущенно пожала плечами: – Впрочем, судите сами, какое впечатление должно было у меня сложиться об этой стране! Я несколько дней в пути, и каждый вечер с трудом нахожу ночлег. Хозяева придорожных гостиниц пускали меня очень неохотно. Когда я спрашивала ужин, они делали вид, что не понимают меня. Хотя мне кажется, что они отлично понимали, о чем я им говорила! Моему бедному мулу тоже пришлось попоститься. Каждое утро оказывалось, что ему забыли насыпать в кормушку зерно и даже положить сено, хотя лошади по соседству с ним ели вволю и то и другое! А здешний люд? Я никогда не встречала во Франции таких хмурых и неприветливых лиц. Никто не согласился проводить меня до обители, а ведь я предлагала деньги в обмен на помощь! Я даже пыталась разговаривать с местными жителями на их невозможно грубом языке, помня из него пару десятков слов. А они хохотали и снова делали вид, что не понимают меня, хотя не отказывались объяснить дорогу. Но вот я, действительно, не смогла понять ни одного слова из их лающей речи!
– Как же ты решилась отправиться в столь небезопасное путешествие, не зная ни местности, ни языка, одна, без провожатого? – с искренним недоумением спросил епископ.