– И так во всей Англии? – тихо спросила девушка.
– Да, дитя мое, – печально подтвердил епископ, – особенно сейчас, когда в королевстве нет твердой власти.
Девушка поежилась, словно от холода, и покачала головой, размышляя над словами епископа.
– А почему именно Средние земли особенно опасны для таких, как я, для кого язык Франции – родной язык? – спросила она.
– Видишь ли, дочь моя, – обдумывая ответ, произнес епископ, – я рассказал тебе о тех, кто смирился, и о тех, для кого эта пора еще не настала. Но есть и третьи – те, кто не смирится до самой смерти. Свобода и независимость – их идолы, которые ничем не лучше грязных языческих идолов. Такие не огрызаются тайком, не ропщут, выполняя повинности. Они берутся за оружие и погибают, так и не выпуская его из мертвых рук. И вот таких нет смысла увещевать, напрасно тратя время. Их следует выжигать каленым железом, как заразу, уничтожать, как заболевших чумой, ради здоровья и блага остальных. Неразумные строптивцы, они приносят много вреда нам и еще больше своим собратьям, препятствуя тем жить спокойной и добродетельной жизнью, привыкнуть к подчинению законам и послушанию сеньорам. Они пренебрегают традициями, которые необходимы людям, чтобы мир оставался упорядоченным. Преступая моральные законы, они превращаются в диких зверей и губят свои души, думая, что служат свободе. Они проливают кровь, посягают на чужое добро, развращают девиц. Морок независимости застилает им глаза и опьяняет умы. Они скорее умрут, чем откажутся от этого морока! И они умирают, дочь моя. Закон отвергает их, они оказываются вне закона. Их вправе убить любой, но как же непросто их убить!
– Мессир, – еле слышно сказала девушка, – странно слышать из ваших уст призыв к жестокости. Вы словно желаете смерти этим заблудшим, а не спасения.
Епископ задумчиво посмотрел на нее, не рассердившись за робкий упрек.
– Смерть и есть спасение для них, дочь моя, – ответил он. – И чем более жестокой будет смерть, тем больше грехов они искупят на эшафоте своими страданиями. Да, тело пострадает от мук, но муки тела спасут грешную душу.
– Страдания тела, – эхом повторила девушка и вскинула на епископа вдруг повлажневшие глаза. – Вы уверены в том, что этим людям неведомы и страдания души?
Сухой отрывистый смешок прокатился по горлу епископа. Его тонкие губы презрительно покривились:
– Как ты снисходительна, дочь моя! Но это только по неведению. Я стал рассказывать тебе об этих людях, потому что ты спросила меня, чем так опасны Средние земли. Так знай же, что в лесах Ноттингемшира обитают знаменитые разбойники, именующие себя вольными стрелками. Их предводитель из графского рода Рочестеров, известный как господин Шервуда, является подлинным воплощением образа, который я сейчас описал тебе.