Высокие скулы девушки полыхнули багровым румянцем.
– Что вы, мессир! – с осуждением сказала она. – Ведь я дала обет, приняла постриг! Как бы они посмели коснуться меня, видя, что на мне монашеские одежды?
– Что им за дело до твоего обета? – цинично усмехнулся епископ. – Разве твои одежды не скрывают под собой обычную девицу, ничем не отличающуюся от тех, кто не принимал постриг, который запрещает познать мужчину? Только ты красивее многих знатных и простых девиц, дочь моя. Именно твою красоту и юную свежесть, а не монашеское покрывало и заметили бы разбойники. Но ведь ты не хотела бы стать очередной игрушкой для лорда Шервуда?
– Нет, конечно! – с ужасом воскликнула девушка и посмотрела на епископа с горячей признательностью. – О мессир! Я не знаю, как мне благодарить вас! Вы спасли меня от смертельной опасности!
– Я не заслужил таких горячих похвал! – рассмеялся епископ и, заметив, что кубок спутницы остался почти нетронутым, взял ее руку в свою и заставил поднести его к губам. – Допей же вино, дочь моя! Право, оно стоит того, чтобы его отведали столь прелестные губки!
– Мессир! – смутилась девушка. – Мой постриг не позволяет сожалеть о мирской суете, а ваши слова напоминают о светской куртуазности!
– Ничего! – прервал ее епископ и снова наполнил кубки. – Я разрешаю тебе немного вспомнить о мирских наслаждениях. Ведь мой сан и высокое положение что-нибудь да значат для простой монахини, дочь моя? – и он выразительно посмотрел на девушку.
– Безусловно, мессир епископ, – ответила девушка, потупив глаза, и приняла от него вновь наполненный вином кубок.
Она прислонилась спиной к стенке носилок. От выпитого вина в ее движениях, ранее сдержанных и осторожных, проступили раскованность и непринужденная грация. По губам епископа, который не сводил с нее глаз, скользнула довольная улыбка.
– Твое покрывало сбилось, – шутливо воскликнул он и, когда девушка подняла руку, чтобы поправить головной убор, покачал головой: – Нет, нет! Не поправляй – сними совсем! Здесь тепло, а путь впереди еще долгий.
– Но мессир! – робко запротестовала девушка.
– Сними покрывало, дочь моя, – повторил епископ, и в его негромком голосе прозвучали неожиданно суровые нотки, а желтые глаза недобро сверкнули.
Помедлив, она подчинилась и покорно стянула с головы монашеское покрывало. Волны густых светлых волос обрушились на ее тонкие плечи. Смягчившемуся взгляду епископа открылась высокая шея до самой ямки между ключицами в пене узкой, но пышной полоски кружева, которым был оторочен ворот нижней сорочки, выглядывавшей из-под верхнего платья. Епископ ласково провел рукой по рассыпавшимся волосам девушки. Какие они густые и шелковистые! Он медленно пропустил сквозь пальцы прядь волос и нехотя выпрямился.