– Я испугал тебя, дитя мое? – спросил он со снисходительной улыбкой. – Не бойся. Ты простая монахиня, я епископ, и ты не должна возражать мне.
– Я послушна вам, мессир, – дрогнули губы девушки.
– Тогда пей вино.
Некоторое время они сидели в молчании, в котором чувствовалась напряженность. Девушка медленными глотками пила вино, но по ее отрешенному лицу было ясно, что она не замечает его вкуса. Рысьи глаза епископа укрылись в ресницах, продолжая пристально наблюдать за девушкой. Почувствовав на себе его неотрывный взгляд, девушка подняла голову.
– Мессир, вы говорили, что на традициях держится порядок, и не должно их преступать, – сказала она, и по взволнованному голосу епископ понял, что она затронула то, что почему-то беспокоит ее душу. – Разве грешно жить так, как велит душа и требует сердце? Неужели это такой тяжкий грех?
– Весьма тяжкий, дочь моя, – твердо сказал он. – Жить следует так, как велит закон и диктует общество. Представь, что твое сердце вдруг возжелало мирских радостей. Разве ты вправе позволить себе увлечься сердечными желаниями, забыв об ограничениях, наложенных на тебя обетом? Как ты последуешь зову сердца, не погубив при этом душу? Впрочем, может быть, тебе неведомы соблазны, если ты оказалась в монастыре по собственной воле?
Он вопросительно посмотрел на девушку, и она отрицательно покачала головой.
– На то была воля моих родителей, – просто и покорно ответила девушка. – Еще до моего рождения отец обещал, что следующую дочь он посвятит Богу. И этой дочерью оказалась я.
– Вот видишь! Воля отца была для тебя священна. Ты не посмела воспротивиться ей. А ведь это тоже традиция!
– Но есть традиции и условности, которые продолжают существовать, давно утратив смысл. Они только обременяют жизнь, словно тяжелые оковы, и есть святые заповеди, следовать которым должен каждый, – возразила девушка и глубоко вздохнула, опечаленная своими мыслями.
– Не тебе судить, дитя мое, какая из традиций отжила свой век, а какая нет, – строго возразил епископ.
Снаружи раздались громкий треск, крики и конское ржание. Впряженные в носилки лошади рванулись и понесли. Епископ и девушка, не ожидая рывка лошадей, упали на пол.
– Ральф! – крикнул епископ, поднимая опущенную занавесь. – Что случилось?! – и он увидел круп скачущей во весь опор лошади.
Не сдерживая коня, всадник ответил:
– Дерево упало, ваша милость! Прямо на дорогу! Лошади испугались и понесли!
– Так придержите их! – раздраженно приказал епископ. – Кто-нибудь пострадал?
– Не беспокойтесь, милорд! Задело двоих, но все обошлось.