И пока поезд Самарканд – Москва не спеша катит вперед и Жак уже вот-вот расстанется с Советским Союзом, у него есть время задуматься. Он покидает и большой ГУЛАГ, и малый, ту «кровавую выгребную яму», в которой чудом не погиб. Он размышляет над тем, как ему повезло. Повезло, что потерял сознание и не признался бог знает в чем под пыткой. Повезло, что не умер от непосильного труда, что с ним не расправились уголовники. Повезло, что третья голодовка оказалась такой легкой и привела к желаемому результату в тот момент, между ХХ cъездом и «отказниками» шестидесятых, когда власти еще толком не знали, как относиться к голодовщикам, среди которых Жак оказался одним из первых. Повезло, что выдержал, не сломался. Повезло сохранить душу. «Потому что я все-таки дорожу своей душой…» О Самарканде, оказавшемся первым этапом на пути к свободе, он сохранил очень нежное воспоминание. Но в Среднюю Азию больше не возвращался никогда, в отличие от многих других мест, куда его забрасывала судьба.
С дороги он послал телеграмму Адаму, своему бывшему начальнику по секретной службе, чей след отыскал в последние годы. Адам – тот, кто из Соединенных Штатов добровольно вернулся в Москву в начале Большой чистки, тот, кто предостерегал Жака против поджидавших его опасностей. Незадолго до того Жак узнал, что своей реабилитацией обязан именно Адаму, который вышел на свободу раньше него и занялся делами других невинно осужденных. Итак, Жак провел несколько часов с этим старым товарищем в его московской квартире, а потом сел на варшавский поезд. «Я сразу же купил билет в Польшу, благо у меня был паспорт с выездной визой. Пока я ходил по Москве, от меня не укрылось, что за мной ведут слежку. Я помнил московские улицы, знал дома с несколькими выходами, так что мне даже удалось оторваться от моего преследователя, ходившего за мной по пятам, потому что плевать им было на десталинизацию!»
Стоял февраль 1961 года, со времен Большой чистки прошло двадцать четыре года, когда Жак Росси сел в поезд Москва – Варшава. Когда он в прошлый раз пересекал границу СССР, ему было двадцать восемь лет. Теперь ему пятьдесят два. «В купе я разволновался; у меня был единственный попутчик, итальянский музыкант, коммунист, горячий поклонник Советского Союза, тем более что ему организовали большое турне по стране. Он долго рассказывал мне, как его прекрасно принимали. Он буквально лучился радостью. В соседнем купе были и другие итальянцы, студенты или молодые ученые, они провели в Москве некоторое время и, разумеется, были в восторге от того, что в стране идет десталинизация. Поездка продолжалась четырнадцать или пятнадцать часов, на другой день поезд подошел к границе. В нашем купе появился контролер и сказал моему соседу: