Да, существует такая вещь, как “нюх”. Например, спустя более чем двадцать лет, в пятидесятые годы, когда я был сослан на жительство в Самарканд, на улице встретил одного человека и сразу почувствовал в нем что-то подозрительное. Я прошел десять шагов, ни больше ни меньше, и обернулся. И он тоже. Это был агент КГБ в штатском. Еще три года понадобилось, чтобы подтвердились мои подозрения: в 1959 году этот самый человек выдавал мне справку об освобождении. В общем, мы оба учуяли друг друга!»
Что делать, когда пакет вручен кому следует, задание выполнено? Что делать в ожидании нового приказа? Дни тянутся медленно. Жак ходил по городу, вживался в него, осваивался во всех этих чужих местах, итальянских, испанских, австрийских городах, полных красоты, жизни, памяти – позже он будет подробно описывать их своим товарищам по заключению. «Как здорово было бродить по городу куда глаза глядят!» Он ходил в музеи, читал книги, и не какие попало: в этот период жизни он страстно любил настоящую литературу, поэзию; потом он к ним охладеет. Он вспоминает, как в Италии в двадцатые годы купил «Фашизм» Муссолини и «Божественную комедию». На обе книги он получил разрешение шефа. Но в библиотеках он рылся на полках индологии и китаистики. Продолжал ли он писать стихи? «Господи, нет, конечно: если пишешь, рискуешь себя выдать…»
«Молодые люди любят девушек, а я так и до сих пор их люблю!» Иногда ему встречалась девушка, которой он «приглянулся». Но о таких встречах Жак не любит распространяться. «По-моему, неуместно рассказывать о женщине, которая доверилась и подарила вам себя. Мне кажется, любые признания на эту тему – предательство по отношению к ней, тут требуются скромность и уважение, пускай даже я уверен, что спустя семьдесят лет никто не узнает эту женщину. И потом, по этим воспоминаниям я, может быть, напишу другую книгу. Не теперь. Потом. Мне же всего девяносто лет…
А еще я должен сказать, что неравнодушен к аскетизму. Иногда друзья мне говорят, что я живу как монах. Я не покупаю мебель, и они думают, что это от бедности. И время от времени предлагают: “У меня есть большой обеденный стол…” – и приходится прилагать усилия, чтобы не получить этот стол в подарок. Я люблю мою комнату: она большая, потому что в ней пусто. Два матраса на полу, и всё. Недавно добавились книжные полки и телевизор. И всё!»
Жак часто возвращается к разговору о том, как его привлекают восточные философии. Совсем молодым, задолго до знакомства с марксизмом-ленинизмом, он увлекался буддийской философией, проповедующей забвение себя, самоотречение и сострадание. И конечно, этим увлечением отчасти объясняется его интерес к восточным языкам. Он вернулся к ним, когда отпала «коммунистическая идея». Сегодня, как в давние времена, он в своем образе жизни привержен стоицизму, соответствующему его истинной природе.