– Шурочка, ты, что же это, считаешь меня за полоумную? Если я никуда не хожу, значит, мне и в голову не может прийти куда-то направиться?
Шурочка потупила глаза и продолжала стоять столбом.
– Ты, деточка, ещё слишком молода, чтобы судить старших.
– Так куда же вы?
Бабушка не ответила и вышла на крыльцо. Шурочка с горячим любопытством припала к маленькому окошку в прихожей, с нетерпением ожидая увидеть, в какую же строну она направится и будет ли брать экипаж. Ей пришло в голову, что она сможет проследить за старушкой, если быстро соберётся и постарается остаться незамеченной. У бабушки плохое зрение, поэтому сомнительно, что она увидит Шурочку издали.
Девушка кусала губы, выглядывая из окна. Вот бабушка прошла по садовой дорожке, затем открыла калитку и вышла на дорогу. Постояла у ворот с полминуты, оглядываясь, а затем пересекла дорогу и направилась к дому Дуниной. И если бы не высокое чёрное перо на её шляпе, то Шурочка не смогла бы так легко определить её направление. Девушка ахнула – неужели бабушка собралась с визитом к соседке? Да она там лет десять не была! С тех пор, как потеряла мужа, а Дунина овдовела. После этого бабушка стал на всём экономить, а соседка – наоборот, тратить. И уж этого Авдотья Семёновна никак не могла ей простить. Любую неподтверждённую сплетню, назойливость прощала, а вот кружевные чепцы и лайковые перчатки – нет.
Шурочка в задумчивости села на стул. Стоит ли ей пойти за бабушкой и убедиться, что её намерения самые благие? В этом девушка сильно сомневалась, помятуя о том, как та отреагировала на новость об уходе Стешки. Нет, пусть разбираются сами! А лучше пусть с ними разбирается Стешка, ведь она заварила эту кашу.
Визит Авдотьи Семёновны стал настоящей неожиданностью для Евдокии Петровны. Мало того, что она пришла одна, да ещё в таком виде, словно собралась с визитом к губернатору! Дунина поправила кружева на чепце и пригласила гостью присесть. Авдотья Семёновна со знающим видом оглядывалась вокруг, пытаясь вспомнить, осталось ли всё на своих местах, как десять лет назад, или что-то поменялось.
– Ах, я помню этот чудесный экран у камина! Прекрасные цветы! – восхитилась Филиппова.
– Да Бог с вами, Авдотья Семёновна, ему и года нет. Заказала у немца из…
– Ох, а эта ваза с птицами всё ещё жива? Восхитительно! – она погладила рукой птиц на вазе.
– Нет…Мне сын подарил в прошлом году.
– Тогда ковёр тот же самый? Помню, мы со Степаном Василичем ходили по нему.
– Нет! Он тоже довольно новый. Я не держу старья, знаете ли…
Повисла долгая пауза, во время которой Дунина теребила рукав платья, а Филиппова, слегка покраснев, упёрлась взглядом в стену с новыми обоями. Она уже пожалела, что пришла.