Вот и сейчас, видя пару новых лиц в коридоре возле столовой, пугливо трогающих глазами все что ни попадя, я вспомнил, как в первый же день умудрился разбить вазу и наступить на ногу преподавателю. С тех пор меня всегда мрачным взглядом провожает призрак, в этой вазе живший, а с Френсисом… не, с ним у меня хорошие отношения, хороший мужик.
Мне приглянулся толстенький дварф с коричневой бородкой: парень жался к стенам, как к единственному спасению, и бормотал извинения перед всяким, но в его руках чувствовалась пульсация голубой магии. Знакомо мне. А для дварфа – очень необычно. Я подошел к нему.
– Как звать?
Гном прижался к стене, но на этот раз перепутал ее со студентом, и тот, шипя, оттолкнул его. Валиец.
– Арпику, – у парня оказался низкий голос, будто из глубин клокочущий.
– Вот что, Арпику. Ты поступил сюда своими силами и главное теперь – удержаться. Но знай одно – ты этого достоин. Иначе бы не оказался здесь.
– Сп..пасибо, – промямлил он, его губы дернулись в улыбку. Ну, хоть теперь это меньше похоже на извинения.
– Можешь на меня рассчитывать, – улыбнулся на прощание я и уже собирался уйти за инструментом в свою башню, куда и держал до этого путь, как парень будто захотел что-то сказать.
– А так всегда бывать? Нуу… не по блат? – я поднял брови. – А то тут говорят… что не все поступать самому.
Сообразив, что его беспокоит, я снова не сдержал улыбки.
– Не боись. Тех, кто попал сюда, вот как ты говоришь, – «случайно» – выкинут еще в этом месяце. У нас никто здесь не держится на деньгах – это просто невозможно.
– Спасибо, – снова забормотал, но уже увереннее, дварф, и уткнулся глазами в кого-то за моей спиной. На его губах появилась удовлетворенная ухмылка. Уже так быстро выяснили, кто блатник? Я обернулся, но толпа уже шумела, как улей, не нашел я «счастливца». Перед тем, как уходить, чуть было не пожелал пареньку «растить бороду»…
Я бы зарулил на общую вечеринку, но сейчас мне было не до нее. Хотя соглашусь – гномьего эля мне отведать хотелось. В наши земли хороший северный эль нечасто завозят – дорого. И не востребован он в силу погоды – не то послевкусие.
Я уже забыл эти стены… Ну надо же, и я еще могу в них заблудиться! Вот первогодкам хуже – им некого спросить. А мы почти всех призраков знаем и язык статуй уже понимаем. Правда, еще никто из статуй не смог подсказать, где спрятан философский камень. Ну, не считать же, в самом деле, что им пользуются только экспериментаторы. С их манией творить нужно, конечно, побольше жизней, чем у кошек…
Наконец я минул последний нужный поворот и услышал ее – музыку. Она лилась из кабинета-тайника, реформированного, судя по звуку, в небольшой актовый зал. Я тихонько приоткрыл дверь – это тайная комната всегда оставляла большущие щели при преображении – и вошел внутрь.