– Вы так не волнуйтесь, министр. Я и сам, не умею завязывать не то, что там бабочку – галстук простой не могу, представляете?
– Но на тебе же бабочка весит, – он на всякий случай приподнял голову, дабы убедиться в сказанном, – вот же она у тебя, прямо на шее.
– Это же бутафория, господин, – старик засмеялся. – Моя жена тоже не умеет этого делать, а я ее всегда доставал и вот в один прекрасный момент, эта старуха не выдержала и пришпорила готовую к воротнику. Говорит: «Ты у меня совсем обленился. Что не возьми, то не могу или не хочу» – представляете наглость? А то, что я работаю почти целыми днями, ее это не тешит. Раньше такой она не была, честно скажу. Это, наверное, от старости – от понимания, что все идет к концу. Помирать видать не хочет, вот и бесится, дура.
– Любишь ты свою жену, я смотрю.
– А куда же я денусь… – старик улыбнулся, будто вспомнил что-то очень важное для себя и слегка шепотом добавил. – Хоть и ругаемся мы с ней, но все равно любим. Без этого никак. Даже представить не могу, что бы я делал без этой женщины. Помер бы, наверное, уж давно… – он резко одернулся. – Вы простите меня, ночь все же – вот и заболтался.
– Вот ты говоришь, помер бы – от чего же помер-то? Мне всегда казалось, что работу можно найти и без жены. Вернее, это так и делается у обычных людей.
– Да дело даже не в работе, поймите. Просто, вот знаете, есть такие моменты. Она к примеру, приходит, а ты сидишь значит о чем-то все думаешь, и думаешь уже долго – от нечего делать, так сказать. Вот она заходит в комнату, садится перед тобой и просто на секунду заглядывает в твои глаза, ты поднимаешь голову в надежде услышать что-то, а она молчит и только смотрит, а после, ты понимаешь, что кроме этого взгляда тебе ничего и не нужно. Ради этого ты просыпаешься, ради этого страдаешь и восхваляешь жизнь, в большей степени конечно страдаешь, но это не важно. Появляется смысл жить, – он на секунду открыл окно и что-то выплюнул, – Со временем конечно это притупляется, на смену немых взглядов приходит обыденное молчание, из-за того, что больше говорить то и не о чем. Наверное, такое происходит у каждого – крах, падение чувств и жизни, превращение в комнатное животное, которое боится других.
– Вы говорили ей об этом?
– Разумеется и не раз. Ну а что она может поделать в этой ситуации. Я постарел, она постарела. Мы уже не такие, чтобы носится по автобусам и признаваться друг другу в любви. Она знает, что я есть у нее, а я знаю, что она есть у меня, наверное, это главное сейчас, наверное, это что-то больше, чем простые слова, – он вновь скромно засмеялся. – Знаете, раньше я подозревал ее в измене на каждом углу. Думал: вот же дура, присядет какой-нибудь на уши и все – уведут же, а сейчас, я смотрю на нее и думаю: Господи, кому ты кроме меня такая еще нужна… В молодости так не получалось мыслить почему-то. Глупым, наверное, был просто, вот и все, – шофер оглянулся назад. – Я вас утомил своей болтовнёй все же.