«Так, дальше – глубже. Черт! Она не умеет плавать… Алекс! Алекс! Эта чертова Алекс! Эта чертова жизнь!» Аша заколотил руками по стене. «Да свершится воля Твоя, Отец мой…» Он лёг на воду и поплыл. Он сам не понимал: плывет ли он или просто барахтается в черной воде.
«Что я? Где я? Где она? Неужели лежит на дне этой черной пропасти? Неужели Ты её выбрал в жертву? Нет. Она не имеет для меня никакой ценности . Жертвы не выйдет. Честное слово. Не бери её, Господи. Не надо! Не надо! Пожалуйста, не её. Меня. Я уже давно готов. Возьми меня…»
Дышать стало легче, а впереди вдруг, как из ни откуда, возник свет, в котором качался зеленый лист, и беззвучно пролетала стрекоза. Он понял, что находится в той пещере, где они с Алекс видели сны наяву, и куда он приходил потом один и писал факелом на стенах почему-то тогда пришедшие ему на ум любимые слова Голи «создав, сумей отпустить».
Он вышел из пещеры и увидел, как она бежит вдоль ручья по черно-белому лесу, перепрыгивая через корни и камни. «Жива, жива…»
– Алекс! Саша!
Она вздрогнула плечами, всплеснула руками и, не оборачиваясь, побежала дальше.
ГЛАВА 4
костёр
«Сколько ни экономь, все равно всему приходит конец»,– подумала Саша, аккуратно сжимая в кулаке хрупкий грифель, оставшийся от карандаша. «Что я напишу сегодня? «Его нет уже третий день. Сегодня сама лазила за фруктами. Не смогла очистить. Ела с кожурой».
С охапкой хвороста подмышкой Саша шла на запах жареного мяса, который вызывал слюну и будил воспоминания из прежней жизни: о «шашлыках на природе». «Какие ароматные галлюцинации», – подумала она.
Перед глазами всплыл, проступив сквозь тьму островной ночи, её маленький сад на даче: справа три яблони, слева вишня и слива, в спину дохнуло тепло кирпичных стен дачного домика, впереди сарай с вечно открытой дверью, а в дальнем правом углу – мангал с горящими углями. «Что же я остановилась? Сейчас угли прогорят». Саша пошла к мангалу. Вдруг в ореол света из темноты вошла мужская фигура. Саша снова остановилась. Сад исчез, а шашлычный дух стал просто запахом жареного мяса. «Да,– подумала Саша,– могла ли я себе представить…»
Аша хозяйничал возле костра: то поправлял угли, то поворачивал шипящие от жара окорочка несчастного олененка.
«Как ты мне надоел со своей показухой. Знаю, сейчас все начнет играть в твоих руках. И соли из плошки ты возьмёшь столько сколько надо, ни больше, ни меньше. Я всегда что-нибудь пересолю. Но ты – нет. Эта твоя чертова выдержка и чутье. Я видела недавно, как ты стоял за деревом и подсматривал за мной, когда я купалась. Сначала я хотела подразнить тебя, сделать несколько красивых движений руками, как делал Девеш Мирчандани в своих танцах. Но передумала. Во-первых, не умеешь – не берись, а во-вторых… зачем? шанти, шанти».