Зелёная чёлка (Львовский) - страница 31
– Пап, ты хотя бы скажи, что ты пишешь? Стихи или роман? – пыталась разведать Вера.
– Пока не скажу, – отвечал папа. И все. И закрывал файлы паролем.
– Может, он хочет сделать нам сюрприз и пишет роман про нас? – спросил я у мамы. Но мама только вздохнула и отвернулась. Ну, в общем, папина творческая реализация превратилась в настоящую проблему для всей семьи.
Так продолжалось три недели, а потом папа стал вдруг говорить, что он хочет уйти с работы и какое-то время посвятить себя творчеству. Выражение «какое-то время» очень испугало маму и бабушку: нужно же прокормить детей, то есть нас. Но папа ответил, что у нас есть необходимая сумма денег для того, чтобы попробовать. А я уже ничего не спрашивал, потому что понял, что он просто так не успокоится и не сдастся, у него же характер такой же, как у меня! И правильно сделал, потому что однажды папа взял меня с собой на встречу с настоящими писателями, наверное, из благодарности, что я не приставал к нему, как другие.
Мы пришли в большой книжный магазин. За столом в центре зала целых три самых настоящих писателя представляли свои новые книги. Они по очереди говорили, а люди – то есть их читатели или просто знакомые – сидели в зале за столиками с пирожными и книжками. Я попросил у папы пирожное и чай, и он мне купил большой кусок лимонного торта. А сам набрал книжек этих писателей, которые лежали на столах, и начал их листать.
А я съел торт и стал слушать писателей. Один очень толстый и очень лысый писатель рассказывал про то, что в его романе он написал как бы про себя, но оказывается, это он притворился, что про себя – хотел обмануть читателей. А на самом деле, он это все придумал, и назвал псевдо-авто-биография!!! Он вообще сказал, что самое главное в современной литературе – запутать читателя. А распутается ли читатель, это его личное дело.
Другой писатель, тоже толстый, но уже не лысый, а наоборот, сказал, что время обманов прошло. И читатель хочет читать про настоящие чувства и узнавать себя в героях. Поэтому он пишет про то, как он был на войне. И он даже специально для этого пошел воевать, чтобы жить настоящей жизнью, а не притворяться. И при этом он так посмотрел на лысого писателя, что было понятно, что это про него.
Тут вступил третий – он был какой-то очень умный, потому что я почти ничего не понял, что он говорил. Понял только в конце, потому что он сказал, будто? все несчастья надо делать красивыми, и вообще из несчастья получаются романы, а из счастья ничего не получается вообще. А так как счастье почти не встречается среди думающих людей (а все писатели как раз такие, и те, кто их читает, тоже), то получается, что материала очень много. И тогда первый добавил, что очень важна свобода, и если свободы не будет, то и писать он не сможет. А второй сказал, что искусство и свобода – несовместимые понятия, и творить по-настоящему человек может только в тюрьме. И тут, когда третий снова заговорил про несчастья, я понял, что нашей семье грозит именно несчастье!