Многие верят, что, выполняя скучные задания из-под палки, ребенок осваивает важный навык справляться с неприятным. Можно подумать, ребенок живет в мире розовых пони. Как будто он встает в школу, чистит зубы, убирает игрушки, выключает мультфильмы, моет руки и закрывает книжку каждый раз только по своему желанию. Уже к школе ребенок имеет такое количество возможностей делать то, что ему совершенно не хочется, что не думаю, что этому навыку не хватает практической тренировки.
Итак, 9:30 утра; с трудом проснувшийся класс изучает деление дробей. Интересно оно примерно 0,5 % детей из 32 учеников.
Но учиться надо, а то…
А то что?
А то накричат, поставят двойку, высмеют, поставят на вид.
В этом – вся школа.
Традиционное впихивание в ребенка серой переваренной капусты обязательных знаний под названием «школа» скоро умрет. Я в этом совершенно уверена. Это неизбежно, как неизбежно было отмирание розог и зубрежки псалтыря. Это чуждо современному миру, где точный год Куликовской битвы доступен по нажатию кнопки, где для решения любого уравнения можно найти подкаст и научиться самому тогда, когда в этом возникнет потребность.
Я верю, что из усилий подвижников, пытающихся в кромешной тьме навязанных и устаревших стандартов нащупать новый формат образования, пусть пока в домашних условиях, вырастет новая школа будущего.
– Как он будет жить, если будет заниматься только тем, что ему интересно?
– Какая страшная судьба – заниматься тем, что интересно!
Гораздо разумнее подготовить ребенка к тому, что ему придется усилием воли заниматься скучищей на ненавистной работе. Чтобы он научился делать и не вякал. Не задавал лишних вопросов. Мы такой судьбы хотим для своих детей?
Однажды утром ко мне подошла дочь и сказала, что хочет бросить пианино и научиться играть на трубе. В ответ я произнесла классический «если-монолог»:
«Если так все бросать, ты никогда не научишься ничему по-настоящему.
Если ты сейчас пойдешь учиться играть на трубе, то тебе придется учиться с шестилетками, а навыки игры на пианино ты растеряешь.
Если ты будешь учиться всему по верхам и бросать, ты никогда не научишься ничему серьезному».
Ребенок ушел потухший.
Целый день мне было стыдно. Я думала о том, чему дети учатся, переключаясь с одного на другое, возвращаясь и бросая. Размышляла, как они берут от знаний ровно столько, сколько надо именно сейчас. Осознала, какая в этом процессе мудрость, эффективность и природный смысл и насколько я все-таки следую автопилоту личных установок.
Вечером я вернулась с работы, зашла к дочери: