Потянув Верхового за рукав, я отошел подальше от отряда и ткнул пальцем в сторону противоположного берега.
— Володь, мне надо туда.
— Куда? В руины?
— Да. Очень.
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
— Ты чего, Рокот? Сейчас не время…
— Реально нужно, — мой голос был тверд. — Поверь. Это — развалины светлого храма, который я давно стремился найти. Вы летите, а я осмотрю его и догоню вас.
Между тем к нам подошли несколько воинов, привлеченных разговором, и стали прислушиваться.
— Я с тобой, — тут же сказал Серый.
— И я, — поддержал его Леха.
— Тогда надо всем пойти. Мы же команда, — это уже Маруся.
— Так, стоп! — Верховой поднял руку. — Народ, если это светлый храм, то в нем может найтись что–нибудь полезное для защиты Черного Камня от темных. Значит, нам туда. Раз уж дошли досюда, глупо отступать, когда есть возможность узнать или получить что–то важное. Но я не хочу никого принуждать. Цель рейда достигнута, и если кто–то хочет вернуться домой — пожалуйста. Без обид. Решайте.
Возвратиться в деревню не пожелал никто. Столпившись на берегу, все принялись обсуждать, как попасть на ту сторону.
— По раскаленному мосту не переберемся.
— Плот тоже нельзя, сгорит.
— Мне кажется, огонь только на поверхности. Значит, можно проплыть под водой. Все умеют плавать?
— Ишь, размечтались! — раздался откуда–то сбоку скрипучий голос.
Повернувшись, я в онемении уставился на его обладательницу. А посмотреть было на что! Метрах в тридцати на крыльце полуразвалившейся избы стояла худющая, оборванная старуха. Из–под небрежно повязанной на голове тряпки торчали седые лохмы, огромный крючковатый нос спускался почти до верхней губы, отблески огня с реки плясали в слезящихся подслеповатых глазах, в тощей руке горела свеча. Зеленая юбка была перехвачена на поясе пушистым шерстяным платком. В свете полной луны вокруг дома виднелись остатки покосившегося забора, на котором поблескивали черепа. И как я раньше не заметил ни ее, ни избушки?!
— Баба–Яга, — заворожено прошептала стоящая рядом Маруся.
У старухи оказался удивительно острый слух.
— Ага, — кивнула она. — Я самая. Ох, приятно, когда тебя узнают! Ну–кась, ступайте сюда.
Не сводя с нее глаз, мы бездумно двинулись вперед, словно стадо баранов на заклание. Зрелище было настолько необычным, что никто не подумал об опасности.
Дождавшись, когда все сгрудятся вокруг крыльца, бабка подняла скрюченный артритом палец.
— Через реку Смородину никто перейти не могет! Аль не слыхали, что она разделяет Явь и Навь? То–то. Во–он, глядите, это Калинов мост. После смерти вас по нему проведут. А сунетесь живыми — помрете. Обратно по нему хода нет. Ни один досель не вернулся.