За это время я мог забыть её голос и лицо, но нет. Всепоглощающая ненависть к ней, к этим надменным глазам, не давала мне покоя до этого дня.
И вот теперь я вижу её снова...
И во мне что-то ломается.
Она совсем не была похожа на ту, что могла предать!
— Привет Ви, это я. Жаль, так хотелось поговорить с тобой лично. Прости меня. Прости за всё! Так хочется поговорить хоть с кем-то, но никого больше нет. Всё рушится на части. Не могу поверить в то, что здесь произошло...
Внутри меня всё сжалось, а лицо Ди стало мутнеть из-за того, что мои глаза увлажнились и по щекам потекли слёзы. Я резко выдохнул, и протёр лицо рукавом тюремной робы, и продолжил смотреть.
Позади неё был мрак и красный свет аварийного освещения. Её голос перебивали сигналы тревоги, но я всё равно мог разобрать, что она говорит. Даже если бы не слышал её, то читал бы по губам.
— Я не хотела, чтобы всё так закончилось. Хотела тебя увидеть. Хоть разок...
Послышался какой-то непонятный треск. Ди обернулась и всхлипнула:
— Боже! Виктор! Это всё «Хрустальный ключ»! Если ты получишь это сообщение, Ви, заклинаю, не возвращайся за мной!
Треск всё нарастал, и она резко встала, бросив короткое: «Прощай». И кинулась прочь, убегая от чего-то. Или кого-то... Камера оставалась включённой — в темноте что-то громко шуршало, приближаясь всё ближе. Вдруг, камера упала на пол — её кто-то смахнул. На этом моменте изображение в интерфейсе погасло.
Я ошарашенно смотрел в пустоту, а Баринов и Смолин наблюдали за моей реакцией. К тому времени, как я подписал необходимые документы, Баринов с кем-то связался по интерфейсу, и в зал вошла охрана во главе с Николаем Сергеевичем. Он подозвал к себе недоумевающего надзирателя Гришу, и они все вместе вышли, оставив меня с людьми корпорации.
— Теперь вы свободны.
Я испытующе посмотрел на угловатое лицо Баринова:
— Она жива?
Вместо него ответил Смолин:
— Мы не знаем. Это видео было прислано из зоны на адрес техподдержки на второй день после отключения.
— То есть у них всё-таки есть связь с внешним миром?
— Нет. Мы не понимаем, как вообще это сообщение к нам пришло. За активностью игрозоны ведётся круглосуточное наблюдение. Но до сих пор она остаётся в локальном режиме.
— Так! Расскажите мне всё по порядку! — потребовал я. — К зоне были подключены люди? Перед блэкаутом?
— Да. Пятнадцать тысяч двести восемьдесят шесть человек.
Я был шокирован этой цифрой:
— Вы опрашивали кого-нибудь из этих игроков?
— Понимаете, Виктор. Ситуация очень серьёзная, — сказал Баринов. — Все игроки остались там взаперти.