Записки русского солдата (Азанов) - страница 60

Эта группа стремится к Сталинграду, мотивируя, что, мол, наши Сталинград за так не отдадут и будут драться на подступах, на западном берегу Дона. Потому там проще перейти фронт. Мы им выставили свои доводы, что по всем дорогам, какие нам пришлось перейти, двигаются немецкие войска и днём, и ночью. И всё под Сталинград. Так что их сейчас там, как сельдей в бочке. Поэтому, ваши доводы не основательны. Мы стремимся выйти на Дон вдали между крупными городами, на ненасыщенном участке фронта, где войск гораздо меньше, и просочиться между их войсками малой группой далеко проще. Они нам предлагали присоединиться к ним и следовать с ними. Мы отказались и им не предлагали ничего, потому, как они старшие чины. Приказывать они нам не пытались. Так и разошлись, каждый при своём мнении.

Правда, у нас этот вопрос решался раньше в нашей группе ещё вначале пути. Наш комбат тоже предлагал идти под Сталинград. Я был против и выставил свой план: идти несколько южнее Серафимовича. Лейтенант даже пытался приказывать. А я ему говорю: «Зачем, лейтенант, резкий тон, он в нашем положении не годится. Давай, решим проще: Я иду под Серафимович, вы под Сталинград. Кто пойдёт с вами, становись к нему, рукой показываю на лейтенанта, кто идёт со мной, становись сюда». Все люди, как один, стали ко мне, и так вопрос решился, просто и легко. Подобным образом решали мы спорные вопросы трижды. Потом мы оказались в холмистой местности, меня грызла тайная мысль о том, что мы около большой реки. Но говорить я пока не решался.

Приглядывался очень внимательно, хотелось увидеть водную гладь, где-нибудь между холмов. Когда дул восточный ветерок, даже нюхал воздух, ведь я рос возле воды. Мне с детства знакомы запахи водоёмов. Но, увы, пока не мог утверждать, что мы уже близко от большой реки. На крутых склонах стали попадаться небольшие перелески. Это было нам на руку, проще было укрываться от глаз врага. Но было и плохо. Видимость в данной местности резко ограничена, а двигаться вслепую рискованно. Жаль затраченных трудов, ведь столько прошли, и попасть в руки врага тут, так близко от цели. А мы были уверены в том, что немцев за Доном ещё нет. Потому считали, что Дон – это наша ближайшая цель, которую мы должны достигнуть, во что бы то ни стало. Наше продвижение замедлилось, продвигались в иную ночь менее километра. И ускорить движение не было возможности. Хлебушка уже давно не пробовали и уже стали забывать его вкус и запах. Говорить о хлебушке избегали.

И вот, в один из дней, остановились мы на пологом склоне, изрезанном небольшими балками и мелкими овражками, поросшими леском. Было это уже в начале августа 1942 года. На полянах, между перелесками стояла хорошая трава. Кое-где она была подкошена, но не убрана. Впереди, куда мы должны были двигаться, обнаружились разные звуки, которые говорили о присутствии людей. В силу этих обстоятельств мы были вынуждены здесь пересидеть день и уточнить, где и что здесь делают люди, сколько их и как их можно миновать. Короче говоря, выяснить маршрут и направление нашего следующего броска. Расположились в леске, который шёл узенькой полоской вдоль неглубокого и неширокого овражка, но уже теперь поросшего высокой, хорошей травой. Лесок молодой и негустой. Около середины дня люди занимались кто чем. Кто чистил оружие, кто чинил обмундирование. Старший сержант Муссахранов сходил вниз по овражку, по естественной надобности. И по пути набрал яблок дичков в карманы, в пазухи и в руки. Принёс десятка три, горьковато-кислые и довольно твёрдые. Но выбирать у нас не из чего, и эти хороши, когда в желудке чувствуется пусто. Пожевали все, никто не побрезговал.