– Эй, оставьте его!
Римляне, послушные приказу, немедленно бросили фарисея и несколько секунд в недоумении глядели на Иуду, тупо соображая: он ли их командир, так же переодетый в иудейский наряд?
Горожане, заметя, что их никто не преследовал, повернули назад и со всех сторон помчались на улицу, горя желанием уничтожить римлян.
Солдаты, вооружённые только кнутами, обратились в бегство. Фарисей Зосима со стоном вскочил на ноги и, выплёвывая изо рта землю и кровь, сжал в объятиях Иуду и зычным голосом остановил разъярённых людей.
Глава тридцать пятая
Дворец Ирода Великого был окружён высокой четырёхугольной стеной и был крепостью, в которой мог разместиться многотысячный воинский отряд и, благодаря огромным хлебным запасам – выдержать долгую осаду врага, а в случае поражения – уйти по подземным ходам в замок Антония или за городские стены.
Едва Каиафа проскочил в узкую щель, окованных медью ворот дворца, как они с гулким стуком захлопнулись.
Перед воротам на огромной площади стояли в ожидании команды вооружённые легионеры, обильно потея от наступающей утренней жары. А за их рядами, под деревянным навесом всадники придерживали за поводья своих коней, готовые в мгновенье вскочить в сёдла.
Понтий Пилат не боялся нападения возмущённых иудеев на дворец, но раззадоренный их упрямством решил дать понять горожанам и всей Палестине, что он будет управлять прокураторством железной рукой. Его злило, что презренные рабы оказывали ему сопротивление: да как они смели идти против воли Рима?!
Пилат быстрым шагом вошёл в тронный зал и, гремя сапогами, направился к высокому креслу, укрытому драгоценным покрывалом, сорвал его резким движением руки и с размаху сел на гладкое из слоновой кости сидение и негромко буркнул:
– Я здесь Рим.
За его спиной встали с фасциями на плечах ликторы, а перед ним – полукругом офицеры легиона, Панфера и дальше – в открытых дверях – замер с рукой на бороде Каифа. Ему в затылок дышали священники свиты и саддукеи, которые пришли приветствовать нового прокуратора. Они, чтобы обратить на себя внимание Пилата, время от времени хлопали в ладоши и одобрительно гудели носами. Иные из саддукеев, бесцеремонно толкая в спину Каиафу, заглядывали в зал и громко говорили о благородной внешности Пилата, о его осанке, о его добром лице и твёрдом взоре. Всё это было правдой.
После долгого молчания прокуратор, стараясь не разглядывать украшения зала, покосился в сторону Каиафы и дал ему знак: подойти к трону. Офицеры пропустили племянника Анны и вновь сомкнули за его спиной полукруг.