Каиафа, не мигая круглыми глазами, которые так же, как и лицо, ничего не выражали, напряжённо стал смотреть в глаза Понтия Пилата в ожидании его слов. Он смотрел на прокуратора, как зачарованный, безотрывно. Понтий поморщился и, отвернувшись от Каиафы, трубно сказал:
– Такой всегда предаст, но раб и должен быть таким!
В коридоре саддукеи ударили в ладоши и одобрительно загудели носами. Потрясённый словами прокуратора, Каиафа утвердительно кивнул головой и ещё более настойчиво стал глядеть в лицо Пилата. Тот спросил:
– Где же твой первосвященник?
– Он убоялся черни и фарисеев и вернулся в Храм.
– Ну, а ты что?
– А я, Понтий, всё время шёл за тобой.
И он, подавшись корпусом вперёд и вытянув шею, устремил на Пилата бессмысленный взгляд. И странное дело – Понтий Пилат – смелый, отчаянный воин, презиравший смерть, как и должно было быть для римлянина, в эту минуту не смог заставить Каиафу властным взором прикрыть глаза, опустить взгляд вниз. Но и соревноваться с рабом: кто кого мог пересмотреть, Понтий считал недостойным своего звания. Он, умный и знающий людей, с любопытством оглядел стоявшего перед ним священника, не чувствуя к нему ни раздражения, ни досады.
– Ну, что ж, – сказал Пилат, – ты, Каиафа, проворством ног доказал Риму, что достоин высокого звания…Панфера!– обратился прокуратор к коменданту и заметил, как тот стремительно обменялся взглядом со священником. У последнего чуть дёрнулось веко, но лицо осталось неподвижным.
– Однако, – хмыкнул Пилат.
Панфера шагнул вперёд и сильным тычком пальца указал на Каиафу, загрохотал:
– Понтий, хочешь ли ты знать моё мнение об этом человеке?!
Пилат, иронично улыбаясь, ответил:
– Я уже предчувствую.
– И твоё предчувствие не обманывает тебя, – с удовольствием громыхнул Панфера и вернулся на место в полукруг.
Прокуратор посмотрел в сторону дверей, понимая, что сейчас начнётся самое приятное для него – там, в коридорах люди задвигались, заговорили: «Скорей, несите сюда, он ждёт». Прокуратор на время забыл о Каиафе, но Панфера напомнил ему:
– Так что, Понтий, какое будет распоряжение насчёт жреческого платья первосвященника?
– А я разве не сказал?– удивился прокуратор.
– Да, вроде было сказано.
– Ну, тогда я ещё раз повторю: первосвященником отныне будет Каиафа.
Панфера обернулся к дверям и мощным жестом махнул рукой, как если бы увлекал солдат на штурм крепости.
– Эй, несите подарки прокуратору!
А Каиафа, не в силах сдержать охватившую его радость, исторг из себя ликующий вопль громовым голосом и быстро забил ногами в яростном плясе под аплодисменты римских офицеров. Тогда как рядом за стеной дворца зазвучали иные вопли: внизу на улицах легионеры кнутами сеяли панику среди горожан и гнали их прочь с горы Сион.