Саддукеи вступили со своими слугами в тронный зал, неся дары. И по очереди начали подходить к прокуратору, передавая ему в руки золотые венки, чаши, ожерелья, браслеты, перстни. Тот неторопливо любовался дорогами вещами, протягивал для осмотра офицерам. В то же время прокуратор внимательно слушал уличные крики. Они звучали всё громче и ближе и со всех сторон. Это не тревожило Понтия. Он знал, что в случае штурма дворца иудеями, все они будут перебиты, а вина за их смерть ляжет на их головы. К нему склонился Каиафа и промурлыкал, указывая на поднесённые слугами золотые венки:
– Это малая часть того, что я приготовил для тебя, Понтий.
Прокуратор скупо улыбнулся и мягким жестом руки похвалил первосвященника. И насторожился. На улицах затих рёв толпы. Люди в тронном зале закрутили головами, а несведущие в воинском деле, плотнее подались к прокуратору, ища возле него защиты.
Понтий Пилат распорядился половину подарков отдать солдатам и хотел, было, проложить беседу с пришедшими к нему иудеями, но видя, что их волновала наступившая тишина за стенами дворца, повернулся к Панфере и вопрошающе поднял брови.
Панфера тихо вышел в коридор и вскоре вернулся, сказал, разводя руками в стороны:
– Они лежат.
– Кто лежит?
– Да эти смутьяны.
– Ну, тогда разгони их.
– Понтий, это невозможно. Их там десятки тысяч. Они заполнили все улицы. Лежат плотно друг к другу.
Пилат сердито рассмеялся и встал с кресла, сжав кулаки, неторопливо прошёл по залу, обдумывая поступок иудеев и бормоча:
– Значит, горожане таким образом хотят заставить меня подчиняться им, но разве я не господин в своей провинции, а они не рабы?
Его всё более и более охватывала злоба на непокорный вредный народ. Багровея лицом, он крикнул:
– Да как они смеют унижать меня, наместника Рима?! – Он в ярости ударил кулаком о кулак. – Я не уберу статуи Божественного Цезаря. Пускай они хоть всем городом подохнут у моих дверей. Пускай!
Тяжело дыша и вздрагивая телом, Понтий опять с размаху сел на трон и, путаясь в мыслях, приказал Панфере проводить первосвященника и его соплеменников в крепость Антония по подземным ходам, а офицерам легиона – готовиться к весёлому гульбищу. Когда все начали покидать зал, прокуратор остановил Панферу и, уже думая о другом деле, взял его под руку и, прогуливаясь с ним по огромному помещению, успокаивая себя глубокими вздохами, заговорил:
– Панфера, я имею приказ Цезаря: найти в Палестине дезертира, который в своё время был военным трибуном претория. Он иудей. Мои соглядатаи видели его в Галилее, а сегодня я сам узрел беглеца в Храме. Он стоял рядом с нищим…– И прокуратор с особым значением сжал руку Панферы.