Манасия узнал, вспомнил Иуду и, сверля его спину дикими глазами, со стоном говорил:
– Ты не уйдёшь от меня, Иуда. Я тебя всё равно достану.
И он, мысленно видя исполнение своей мечты: окровавленное, истерзанное лицо красавчика, смеялся, широко распахивая корытообразный рот с гнилыми зубами. Люди, при виде этого, упоённого своей местью человека, закрывали себе лица, уверенные в том, что мимо них шёл сам диавол, и спешили в Храм под руку Бога. И только в святилище, качая головами, переводили дух.
Иродиада, изумлённая не болью, а тем, что Иуда посмел ударить её – внучку великого царя – в ярости кусала губы, посматривала на своего любовника и долго крепилась, считая, что Иуда не должен видеть её слёзы. Гордость и величие немедленно подавили в её душе любовь к Иуде. Она была уверена в этом. Её губы кривились презрением, но юноша не видел это гримасы. Её лицо было закрыто платком. Иуда, уже забыв, что причинил Иродиаде боль, спокойно любовался её гневными глазами, и полный желания, был добродушен и улыбчив.
«Ну, вот, – с удовольствием подумала обольстительная красавица. – Я накажу тебя».
И она, умиротворённая тем, что могла заставить Иуду слегка помучиться, с досадой понимая, что всё-таки любила его, и, пожалуй, сегодня без него вряд ли она смогла заснуть, уже в сомнении хотела промолчать. Но когда они подъехали к воротам дворца, за которыми находилась половина царицы, и Иродиада ударила хлыстом в гонг, и ворота распахнулись, за ними в глубине двора мелькнула Мария Магдалина. Иродиада вспыхнула гневом: «О, эта девчонка! У них что-то было!» Царица мягким жестом откинула с лица платок и нежным голосом сказала:
– Знай же, Иуда. Ты мне наскучил. Я не желаю тебя видеть. Прощай.
И она, торжествуя, проехала во двор, и закрыла глаза от внезапных слёз, прошептала припухшими от поцелуев Иуды губами:
– Ах, зачем я прогнала его.
И ничего не видя вокруг себя, она ехала до тех пор, пока конь не остановился у стены. В эту минуту Иродиада хотела убить себя за неосторожные слова.
Иуда уехал, а Мария метнулась за ним на улицу, как внезапно на её пути встал Манасия и грубо схватил девушку за плечо, впившись в хорошенькое лицо глазами убийцы. Но так как Мария обезножила от страха, при виде секаря, то он торопливо улыбнулся улыбкой доброго отца, как он это умел делать перед тем, как убить очередную жертву. И, понимая, что Мария влюблена в Иуду, тихо заговорил:
– Я друг благочестивого Иуды…
Мария сердито глянула в сторону Иуды.
– Он не благочестивый. И если я могу сказать тебе…
– Да – да, – осклабился Манасия,– говори, сестра. Перед тобой брат, близкий к Богу.