– Где остальные? – воскликнул Никандр.
– Никого не осталось! – мрачно сказал Гордий.
– Вы наткнулись на патруль?
– Какой, к Танатосу, патруль! Мы налетели на целый отряд. Они теперь ходят десятками. Хорошо хоть, мы их увидели первыми и успели метнуть дротики. Но у них броня и вооружены не хуже нас. Это и не удивительно, прикинь, сколько добра мы оставили при Вифероне. Какое-то время мы держались, отходили по склону вверх, но уйти удалось только мне.
– А эта? – Никандр показал на девушку – Кто эта шлюха?
– О, нет! – злорадно воскликнул Гордий – Она не шлюха. Представь себе, она еще и сопротивляется. Поначалу мне это даже нравилось, но уже надоело. Ничего, скоро будет послушной. Я ее передам тебе, а следующим будет инженер. Не возражаешь, Публий? Не обессудь, но тебе придется немного подождать.
– Где ты ее нашел? – проворчал эфессец.
Подойдя к девушке, он откинул ее волосы и заглянул в глаза. Непонятно, что именно он увидел там, но Никандр почти незаметно отшатнулся и даже отошел то ли в смущении, то ли в испуге. Гордий, не заметив этого, ответил:
– Ты не поверишь, но я наткнулся на нее в лесу. Неверное, она собирала там грибы, а может и слушала пение птичек. Похоже, что она из хорошего рода, судя по одежде. Впрочем, одежду мы забыли там, верно крошка?
И он загоготал, довольный своей шуткой, но сразу осекся, увидев, что ни Никандр, ни Публий его не поддержали.
– Что с тобой, мой друг? – удивленно спросил он Никандра – Ты же всегда был охоч до баб. Я-то думал, ты обрадуешься подарку. Но не хочешь – не надо. Пусть тогда инженер побалуется. Не пропадать же добру.
С этими словами, он толкнул девушку в сторону Публия так, что она споткнулась и упала бы, не поддержи он ее.
– Аластор9 – хрипло прошептал Никандр – Синистер.
– Что? – удивился Гордий – Совсем свихнулся от страха? Не надо было тебе так часто в театр ходить в твоем Эфесе.
– Это – эриния – теперь голос эфессца звучал твердо – Ее надо как можно быстрее прикончить. Да посмотрите же! Не может быть у людей таких глаз!
Публий невольно взглянул в лицо девушки. Спутанные волосы по прежнему падали на ей на лицо, но не закрывали яркие глаза цвета влажного песка, которые смотрели на него злобно и, в тоже время умоляюще. Казалось, она хочет попросить о чем-то. Краешком сознания Публий отметил, что ее, казалось бы черные, волосы отливали темным медом на фоне проникающих в расселину лучей света. В голову пришла нелепая мысль, что в эти волосы было бы хорошо погрузиться губами и утонуть в них.
– Ну, не знаю – неуверенно пробормотал Гордий, на всякий случай дотрагиваясь до амулета из синего стекла на груди – Конечно, она все время молчит, но я думал, что она немая или не говорит по гречески. А эринии говорят?