– А колесницы? – прервал его высокий стратиг в темно-синем плаще – Ты забыл колесницы.
– От колесниц, Горгий, будет мало толку в этой местности, это тебе не пустыня – ехидно сказал Птоломей – Я бы лучше поставил на слонов. Сколько у нас слонов, Никанор?
– Только четыре, Макрон – видимо, это было прозвище Птоломея – Остальных Базилевс забрал с собой. Будем надеяться, в Персии они ему нужнее.
– Для выбивания налогов… ногами слонов – хихикнул высокий Горгий.
Все трое стратегов засмеялись, в то время как Лисий поджав губы, исподлобья посматривал на них. Наконец, он заговорил и его слова звучали зловеще:
– Насколько я понял, "Еврейский Молот" может выставить против нас не более десяти тысяч бойцов, все пешии. Надеюсь ваших сил, несмотря на недостаток слонов… – тут он насмешливо посмотрел на стратигов – …хватит для того, чтобы справиться с евреями? Я спрашиваю, потому что наше войско понадобится не только для этого.
На лицах полководцев было написано недоумение. Публий тоже недоумевал и с удивлением почувствовал, что с интересом и тревогой ждет пояснений Лисия.
– Так знайте! – торжественно начал Лисий – Я получил ясное и недвусмысленное повеление раз и навсегда решить проблему с иудеями. Наш повелитель желает, чтобы Иудея перестала существовать. Да, именно существовать – твердо добавил он, глядя на удивленные лица присутствующих – А а для этого надо как можно быстрее уничтожить иудеев.
– Всех? – невольно вскричал Публий, вставая, и ему снова вспомнились чудесные глаза.
– Всех – твердо заявил наместник
– И детей?
– Да, и детей – теперь в голосе говорившего послышалось недоумение – А ты о чем думал?
Публий уже давно ни о чем не думал, но тут горькая струя вновь подступила к горлу, ему стало дурно. Что мне какие-то еврейские дети, подумал он? Что мне вообще эти иудеи? … Теперь глаза цвета темного песка смотрели укоризненно.
– Впрочем, не обязательно всех – снисходительно пояснил наместник – Хотя можно и всех – он задумался – Нет, всех, наверное, не получится, слишком хлопотно, да и расточительно. Но взрослых мужчин все же следует уничтожить, ну а остальных, женщин и детей – продать. Не всех, конечно, а лишь тех, что останутся в живых.
– Вот тут бы нам слоны и не помешали бы – злорадно поддакнул коренастый Никанор.
Это пожалуй, было уже слишком. Наместник Лисий заметно поморщился, а Птоломей так просто скривился, явно не одобряя такой жестокости. И только умница Горгий благоразумно молчал. Горькая волна подступила совсем близко к горлу и Публий уже подумал было, что ему придется выбежать из шатра, но тут вмешался Лисий.