Неизвестно, чем бы кончился этот разговор, если бы не пришла взволнованная Любава. Огнезар встрепенулся – не стряслось ли чего с дочкой. Нечай под строгим взглядом ведуньи как-то сжался, притих. Любава же кивнула Вольге – идем, мол. Тот поспешил за ней. Мишата остался с Огнезаром и Нечаем. Один против двоих.
– Дядька Огнезар, да вы ж меня знаете. Меня же железо слушаться перестало бы. И Забава на меня не смотрела. Зато вон на посиделках только около него и вертелась. – Мишата кивнул на Нечая.
– Да мало ли девок вокруг меня крутится! Это я что, на каждой буду жениться должен! – Нечай возмущенно вскочил со скамьи. Вокруг красавца Перваковича и в самом деле постоянно собиралась стайка хихикающих в кулачок девчонок.
Огнезар, казалось, их не слышал. Он смотрел в след Любаве и Мишате. Что-то там еще приключилось с его доченькой?
– Хватит вам, пустобрехам. – Неожиданно резко одернул он парней. – Была бы Забавушка жива-здорова… А там уж разберемся. – Ты, лучше, малый, сходи, посмотри. как она там. – Огнезар просительно посмотрел на Мишату. Но сам же не выдержал и пошел вслед за ним. Нечай потоптался в одиночестве, и, видя, что его никто не держит, пожав плечами отправился восвояси.
Огнезар и Мишата остановились, не решаясь войти в баньку, хотя дверь была приоткрыта. Из жарко натопленной бани валил пар. По свежему белому снегу тянулась голубоватая цепочка следов. Любава, с распущенными волосами, с чащей питья в руке, казавшаяся воплощением богини в неверном освещении очага стояла над Забавой, вытянувшейся на лавке.
Рядом с Любавой стоял Вольга, изменившийся не меньше матери. Любавич был сосредоточен, как некогда на охоте, когда шел с братом по следу Хромого. Мишата невольно залюбовался братом. В чертах лица проступила неведомая сила. В глазах отражалось яркое пламя, фигура скрывалась в клубах душистого пара, валившего из котла на каменке. Вольга казался духом, пришедшим из мира Нави. А Любава – его жрицей. Забава лежала перед ними на скамье в длинной белой рубахе, вышитой по вороту отгоняющими болезнь узорами. На запястьях мерцали широкие медные браслеты, украшенные чеканкой – оберег от недоброго глаза, который Огнезар принес в первый же день, как заболевшая Забава оказалась в доме у ведуньи.
Пот пропитал легкую белую ткань рубахи, и стали видны острые плечи, маленькие груди девушки, тяжело и часто вздымавшиеся. Лицо ее было бледно, глаза ввалились, по высокому чистому лбу стекали капельки пота. Было видно, что Забава борется с болезнью из последних сил, но та одерживает верх. Словно в подтверждение этого над банькой с хриплым карканьем взмыл ворон.