– Глядя на тебя, никогда не скажешь, что ты такой выдумщик, Патрик!
– Грешен, ваше сиятельство, каюсь! Вот только боюсь, не заржавел ли механизм.
– Боишься, что ход не откроется?
– Нет, я боюсь, что заскрипит на весь дом. Не то чтобы всполошится, к примеру, Вивиан, она и так не спит, сгорает от любопытства, приду я к тебе или нет, но она узнает, что механизм здесь есть…
– Что же нам, сидеть в замке опустив руки из‑за какой‑то служанки? Что она может знать и о чем догадываться?
– Не скажите, ваше сиятельство! Совсем ни к чему давать пищу для размышлений неведомым нам людям, которые почему‑то заинтересовались бедной русской княжной. Причем откуда‑то им известно, что она уже не княжна, а княгиня. Или ты думаешь, Вивиан всего лишь оговорилась?
Патрик свалил на неё все разом: и свои логические выкладки, и механизм, который соорудил маркиз Антуан, и рассуждения о Вивиан, которая и так не шла у Сони из головы. Она не понимала, почему горничная так ею интересуется, почему подглядывает и подслушивает и не может скрыть в глазах некое злорадство, которому трудно найти объяснение.
– Ты считаешь, Вивиан вовсе не крестьянка?
– А ты думаешь, что в таком случае она должна быть непременно глупой?
Нет, Соне вовсе не хотелось продолжать пикироваться с Патриком, а ему отчего‑то нравилось мучить её недоговорками.
– Скажи всё‑таки, зачем тебе понадобился этот механизм? – потребовала она. – В бывшей спальне мосье Антуана всё равно никто не живёт.
– Зато из неё можно выйти в коридор в таком месте, откуда тебя никто не ждёт. Вот только масло найти бы.
– У меня есть розовое масло, – сказала Соня.
Патрик приглушенно рассмеялся, прижав ее к себе.
– Отдаю должное твоей самоотверженности. Нет, дорогая, капелька твоего масла нас все равно не спасет. Пожалуй, я схожу на кухню, поищу там что‑нибудь более масляное и менее дорогое. А то что ж это получается: вначале мы решили, что Вивиан ведёт себя подозрительно, а теперь стали чуть ли не опасаться её. Как у вас, у русских, говорят про тех, кто боится больше, чем следовало?
– У страха глаза велики.
– Я нахожу, что в вашем языке очень много юмора.
Вернулся Патрик не враз, так что Соня успела напридумывать себе всяких небылиц вроде того, что в замок ворвались какие‑то неизвестные, схватили его и связали и чего‑то от него требуют. Она едва не побежала за ним, но тут он как раз вернулся, принеся какую‑то черную массу с не слишком приятным запахом.
– Что это? – удивилась Соня.
– У нас тут, похоже, воздух особый. Каждому поневоле хочется, что‑то изобрести. Видимо, в замке всё ещё витает дух маркиза Антуана. Вот и Шарль пользуется каким‑то своим составом, чтобы мазать ступицы колес.