В общем, она подумала и сказала твердо:
– Хорошо, мы пойдём туда завтра, но сегодня – увольте.
Как будто один день отсрочки мог что‑то изменить.
Соне пришлось уступить. Если её подозрения верны и в подземелье действительно оказался запертым Флоримон, то сегодня уже пятый день, как внизу, под замком, перестало завывать так называемое привидение. Теперь, значит, и ему уже всё равно, когда откроет кто‑то дверь в подземелье.
– Наверное, ты права. Спустимся туда завтра…Ты, Агриппина, только вот что скажи: Эмиль, как думаешь, на золото падок? Ну, к примеру, если бы он увидел у кого‑то много денег или драгоценностей, мог бы ради них убить человека?
Агриппина, надо отдать ей должное, не стала отвечать не подумав. Некоторое время что‑то прикидывала мысленно так и сяк, рассуждая сама с собой, и наконец проговорила:
– Думаю, не смог бы. Он для Флоримона вон какие огромные деньжищи получал. И всегда знал, где хозяин их держит. Эмиль мне сам об этом рассказывал… Нет, он совсем другой… Он любит, чтобы над ним кто‑то стоял и всё за него решал, как ему жить, что делать. Понимаете, Эмиль послушный: скажут пойти, пойдёт, надо женщину… взять, возьмёт. Иной раз я даже злюсь – что же у него своих желаний никаких нет!
– То есть ты считаешь, для мужчины это черта не из лучших?
– Думаю, для мужчины‑аристократа, который должен своим домом и хозяйством управлять, это недостаток. Жена в таком разе должна всё в свои руки брать. А вот как слуга… Думаю, лучше и не надо.
Бывшая крепостная в который раз удивила Соню.
Она умнела прямо на глазах. Раньше её рассуждения о жизни были похожи на рассуждения служанки, а теперь – на рассуждения зрелой женщины прямо‑таки не простого звания. Неужели на неё так подействовало замужество? Или в Агриппине от роду было заложено такое вот умение чувствовать момент и быстро всему учиться, чтобы ему соответствовать?.. Ну и дела!
Соня вынула из кармана колоду карт – время от времени она покупала новую, пока прежняя не истрепалась, – и ловко перебросила с руки на руку. Так в последнее время ей легче думалось. На неодобрительный взгляд Агриппины она не обращала больше внимания.
И решила: раз девчонку всё‑таки удалось уломать, то стоит её посвятить в некоторые подробности дела.
– Тогда слушай. Мое дело сказать, а ты уж решай сама. В общем, так: ты помнишь, когда в дедовой лаборатории я тебя заставила вымыть конторку?
– Помню. Пылищи было! Два раза пришлось воду менять.
– Там я нашла дневник деда…
Соня решила не вдаваться в подробности, не рассказывать про письмо, которое оказалось в руках покойного графа Воронцова, и вообще, как она пришла к мысли, что у маркиза де Баррас может быть нечто, принадлежащее её деду. Теперь это было не главным.