– Постой, находясь в Вифлееме, ты не должен был пострадать? Ты родился не в тот год, когда по приказу Ирода погибло много первенцев?
– Я был не первенец у моего отца. Он, овдовев, взял мою мать, и я стал пятым ребенком в семье. Да и роды прошли на окраине Вифлеема, на окраине постоялого двора, да на окраине вселенной даже…Стражники туда не добрались. Да и кто будет интересоваться такой беднотой? Ждали-то царя!
– Ясно, повезло тебе, – сказал усмехнувшись Джошуа, – повезло. Слава Богу, сыновья Ирода так не зверствуют. Хотя всякое бывало. Яблочки от яблони недалеко падают.
– Да, тот случай запомнится навечно…
– Твоя мать, наверное, сильно перепугалась? – спросил Джошуа.
– Похоже, нет. Я был напуган сильнее…
– Как ты можешь помнить такое? – удивился Джошуа.
– …этим миром, – почти шепотом закончил фразу Эммануил, глядя вдаль отстранено, как бы проваливаясь в глубины далёких воспоминаний.
– Что? – не понял ответа Джошуа и даже инстинктивно наклонился вперед, пытаясь разобрать слова.
– Зови меня Ила. Так меня отец называл. А тогда всё открылось матери позже, да и они с отцом были уже далеко от тех мест, – как бы очнувшись, с улыбкой добавил Эммануил.
– А-а-а, – протянул Джошуа с чувством лёгкого недопонимания.
Почти месяц провели они в дороге, но этот вечно неоднозначный тон разговора… Часто Джошуа ощущал непонятную тоску, недосказанность в словах попутчика, а порой вовсе их разговор скатывался на несвязное бормотание – разговор Эммануила с самим собой.
Ила долго путешествовал, прошел через Сирию, Ирак и Иран, полмира до Индии. С головой окунулся в индуизм, только зародившийся буддизм, секретизм. Индия поразила его воображение, и он часто эмоционально и долго рассказывал попутчику о новой религии и золотом, срединном пути.
Морем добрался он до Мекки с торговыми кораблями, путешествовал по Египту, жил некоторое время в Александрии. И теперь шёл домой через Иудею обратно, пешком и не спеша. Вот таким витиеватым, интересным было его путешествие по Азии, судя по тем рассказам, услышанным Джошуа в пути.
За время этого маленького, по сравнению с путешествием Эммануила по всей Азии, похода компаньоны смогли хорошо друг друга узнать, не смотря на то, что Ила был частенько погружен в глубокие раздумья. Как и в первый момент их встречи, во время стоянок Джошуа постоянно заставал его сидевшим неподвижной, каменной глыбой несколько часов к ряду где-то на возвышенных местах. Пока Джошуа то разжигал костер, то в мокром сверху до низа хитоне ловил рыбу к ужину, то тащил огромные охапки пальмовых веток для ночевки, готовил, суетился, или, сидя у костра, жарил в углях свой небольшой улов, Ила оставался на месте. Джошуа размышлял: «Стоит ли подойти и побеспокоить своего спутника? А то как же – целый день не имея крошки во рту. Так и уснёт?».