Через неделю усвоил: попал в братский оперативный отряд. Выполняй несколько правил в отношениях — и ты свой. В каждом отряде специфические правила, в армейском они нерушимы. Но если побратаюсь с твердым кодексом, рискую потерять Сашу. И все то, чем жил до того, будет не нужно.
…И пришли новые сны. Они погружали в полуузнаваемые миры, в которых умею летать. Без крыльев, но и без телесных усилий. Секрет прост: захотеть, напрячь что-то внутри себя — и в воздухе. Просыпаясь, забывал, что именно требуется напрячь. И странно: в тех полузнакомых мирах летаю я один. Те, которые внизу, пытаются меня приземлить самыми разными способами, даже с применением оружия. Они хотят наказать: побить, поставить в угол, арестовать…
И не понять, откуда эти сны. То ли от хозяина темноты, то ли от того, кто сопровождает меня, оставаясь невидимым. Возможно, сопровождающий не один…
* * *
За месяц палаточной жизни решение созрело. Точку поставил красочный плакат, — над головой румяного курсанта в каске предупреждающая надпись: «Воин, помни! Ночью темнее, чем днем!» Восхищенный глубиной мысли, стал думать о том, как завалить вступительные экзамены, начинающиеся завтра.
Но не сдать экзамены оказалось труднее, чем заработать на них «отлично». Первые два — письменные, с детскими вопросами. Решил обойтись без разговоров с комиссией, написал на листе свои исходные данные и добавил, что по предмету не готов. Соседи по столу справа и слева крайне удивились. Они хотели поступить, но не знали, чем заполнить свои листы. Посочувствовав несколько минут, предложил помощь. Дважды писал ответы за двоих с превеликим удовольствием.
Объявленный результат за письменные ответы поверг в шок. Ребятам справа и слева выставили по хорошей оценке, а мои пустые листы заслужили удовлетворительно. Вывели среднее арифметическое. Разбираться — глупо, подставлю обретших надежду. Почерк мой оказался слишком характерным… Не сдать устные экзамены и обмануть медкомиссию тоже не вышло, и вступление состоялось.
* * *
Случился парадокс: зачисление в ряды профессиональных защитников Родины успокоило. Ротная казарма, двухъярусные железные кровати, хозработы в ожидании начала учебного года нисколько не напрягли. Я обрадовался возможности размяться и взялся за труд с максимальным размахом. Трудовой энтузиазм неожиданно вызвал очередную перемену.
Отделение с утра бросили на разгрузку песка перед казармой. Требовалось освежить парадные дорожки кругом здания. Темно-красный кирпич стен, желтый крупный песок в кузове грузовика, нежная зелень травы… Такое сочетание поднимает тонус. Я присвоил единственную лопату-«грабарку», у остальных пехотные штыковые. Лопата моя захватывает в три раза больше, но песок летит в три раза дальше. Мышцы стонут от удовольствия. И я знаю, что со стороны выгляжу колоритней, чем Макс из прежней жизни.