Виндзор растерянно развёл руками и опустился в кресло. Денис Салтыков довольно усмехнулся и потёр ладонями. Видимо, обстановка сильно напомнила ему командно-штабные игры незабвенного военного прошлого или даже детские пиратские набеги на чужие и свои сады.
Эрланг завершил встречу спокойно, с улыбкой Лерана Кронина:
— Сейчас Антэ вручит вам пакеты. И попрощаемся до следующего сбора. О его времени сообщу. Предупреждаю ещё раз: для текущего системного анализа обеспечить непрерывный поток информации в мозг «Барта». На всех диапазонах зондирования Сферы!
Негромко переговариваясь, люди направились к выходам из центрального купола «Эриксона». Возможность присутствия шпиона в Правительстве и даже в эскадре заинтриговала всех. Невозмутимые фаэты обеспокоенно переглянулись. Антэ, бывший ещё на Фаэтоне первым помощником Эрланга, раздавал пластиковые конверты с личной печатью начальника экспедиции.
* * *
Зелёная зона «Эриксона» опустела. Антэ приблизился к Эрлангу и спросил:
— Сегодня ты решил отдать Рубеж Безопасности под начало землянина Салтыкова. Нет ли ошибки в выборе? Думаю, он слишком приземлён.
— Ты не успел изучить землян, брат Антэ. За видимой простотой Салтыкова скрывается могучий и гибкий разум. Некогда самый молодой командир дивизии в армии России… Он стал комдивом в двадцать восемь лет, — для землян это и треть жизни, и юность. Его сняли с должности за внешнее, а не за внутреннее, за грубость командующему военным округом. Ты понимаешь, о чём я?
Антэ только шевельнул плечом. Эрланг пояснил:
— Денис ответил соответственно очень большому начальнику на оскорбительный мат во время строевого смотра. Такое у них в обыкновении. Было… К счастью или сожалению, твой земной опыт измеряется месяцами. И ты не застал деления человечества на множество государств.
— Так, Россия…. Самый тревожный регион. Ведь там очаг наибольшей смуты! Плюс русско-азиатская война… Я слышал, её притушили?
— Да, — коротко ответил Эрланг, — Но поставим точку. Салтыкова выбрал Комитет Пятнадцати. Не было случая, чтобы они ошиблись. Сам Демьян Прохоров предложил Дениса Исидоровича из более чем ста кандидатов.
— Точка стоит, учитель, — склонил голову Антэ.
Лицо Эрланга окаменело, в золотых глазах мелькнули искры возмущения.
— Антэ, не называй меня так. Никогда. Время Фаэтона истекло невозвратимо. Вместе с былыми ошибками. Мы различаемся опытом, знаниями, но, по сути, — равны.
Антэ вздохнул с облегчением и улыбнулся почти так же открыто, как иногда получалось у Лерана Кронина. И, продолжая улыбаться, перешёл на внутренний диалог: