Капкан и засада… Аполлион не сможет сдержать фаэтянок — скрытая нелюбовь сильнее ненависти, сильнее клятвы, сильнее всех сил.
— Лимния, ты дрожишь? От холода? — спросил Антэ.
— Не от холода. Не могу поверить в измену. Противоестественный союз фаэта с бестфайром…
— Факты неопровержимы. Женщины признают их.
— Они знают не все. Прежде всего — он!
«Он…» Истинное имя Аполлиона не произносилось. Его вывели в третьи лица, будто и не было у него никогда лица первого, исконного.
Команда Эрланга, переданная по защищенной пси-волне:
— Внимание! Над нами три аппарата! Приготовились к встрече!
Три диска зависли над деревней. В работу уже включилась автоматика западни. Женщины на улице, показывая руками на небо, побежали к домам, увлекая с собою детей. Диски пошли на посадку.
— Их около трехсот, Антэ. Далеко не все.
— Передовой отряд. После акции мы сможем их убедить. Все придут к нам.
— Кроме тех, кто предан ему…
Захват Юниверов и пленение фаэтянок напоминало одновременно и земные вестерны, и битву Геракла с амазонками. Краснокожие полуголые люди прыгали с деревьев, с крыш домов, выскакивали из лесных и подземных укрытий. Впервые за всю историю фаэты применили силу против женщин своего племени. Десяток их успели проникнуть в дома и расправились с несколькими куклами. Они мгновенно поняли суть дела, но Юниверы были уже захвачены организаторами акции.
Почти триста женщин стояли на поросшей травой площади в центре села, заключенные в невидимый периметр. Напротив них — Эрланг, Антэ, Лимния и другие. Начался диалог.
«Эрланг, ты предал нас. А вместе с нами — всех сестер и братьев. Ради землян!»
«Вас бы на воспитание в султанский гарем! Перед вами — следственная комиссия. Вы останетесь здесь до тех пор, пока она не закончит работу…»
Земля. Северо-западный анклав Аравийского территориального района.
…Пустыня…
От преклонности лет песок потерял чистую желтизну, стал старчески серым и приторно скучным.
И камни: белые, серые, черные, хранящие следы рук перволюдей. Древние как песок камни сложены в стены поселений.
Песок и камни держали на себе извечные мировые святыни. Или держались на них?
Между двумя пропитанными земной пылью и вселенской памятью городами раскинулся лагерь беженцев. Один из семи, организованных Планетарным правительством.
Юнивер Комитета Пятнадцати приземлился в зоне рекреации. Люди ступили на утрамбованный жаркий песок, и аппарат скрылся в безоблачном чистом небе.
Леда отбежала в сторону и, прикрывшись ладошкой от солнца, принялась осматриваться. Впервые в арабской пустыне! Но где же то, что она рассчитывала увидеть? Ни оазисов среди барханов, ни собранных в караваны верблюдов, ни загорелых до черноты бедуинов на белых арабских скакунах…