Демьян, осознав, что произошло, высказался академически сухо:
— Социальная форма обитания «мыслящих» не всегда есть цивилизация. Или, по-иному, так называемая цивилизация не обязательно социум, то есть объединение мыслящих единиц. Попали мы на Корабль дураков, в Страну идиотов, в Поле Чудес. Империя… Гордыня непонимания — обратная сторона Луны по имени Мания Величия. Луна та имеет имя собственное — Невежество. Нас всех сопровождает эта Луна. У кого она малюсенькая, а у кого — огромадная…
— Маленькая, огромадная, — передразнил Демьяна Эрвин, — Ты сегодня не в себе…
Ефремов не дал ему закончить критический выпад.
— А я поймал мысль, обращённую ко мне! От нашего «контактёра». Он осознал мою — нашу — внутреннюю близость.
Новость смешала мысли и чувства.
Демьян принялся вслух переживать о вариативности истории. О том, что по мере её искажения происходит обратное влияние. Куда возвращаться — большой вопрос…
— Кто-то писал что-либо, оставшееся в анналах? О чём думал, когда писал? Перо — как топор… Топор в руках исказителей….
Но Эрвин вдруг вернул его в реальность неожиданным вопросом:
— Оппозиции известно о «пришельцах»? Народ королевы воспринимает нас не в этом качестве…
Сиреневые стены и потолок надоели в первую очередь Кее. Многоцветие Гайяны не забыть. Она, смотря на Нура, обратилась к Ефремову, легонько дёрнув его за рукав спортивного костюма:
— Ефремов, пора перекрашивать коттедж. Как такое делается на Земле? На Иле-Аджале цвета природные, как на Гайяне.
А экипаж увлечённо смотрит развёрнутую на всю стену историческую мелодраму. Давние предки анахатцев ищут у северного полюса планеты залежи крайне редкого металла. Он нужен для постройки межзвёздного корабля. Строгие природные условия прошлого, противодействие «не преданных» создают интригу. Но отважная группа разведчиков преодолевает все препятствия, добиваясь цели. И обретает награду королевы. Которая в дальнем прошлом выглядит точно так же, как сейчас.
Ефремов, оторвав взгляд от сцены награждения героев, ответил:
— Мы подумаем, Кея. Ведь и здесь цвет меняется без участия маляров-художников. Ты посмотри лучше, как тяжело им даются хорошие поступки. То катаклизмы природные, то противодействие человеческое…
— Тяжела гуна благости, — усмехнулся Демьян, оторвавшись от зрелища, — Ты ведь на своём опыте испытал.
Иван Антонович согласился:
— Да, и едва не стал гранитным, неизменяемым. Иногда думаю: лучше б и не рвался никуда вверх в той же науке. И не писал бы ничего художественного. Перо — оно как лабораторная модель планеты у фаэтов. Хорошо, что вышла из строя. Обоюдоострый меч… Да и плохие руки к хорошему делу обязательно прилипнут!