— Кратко словами… Как получится… Звезда Зелёная, так как в ней много циркония. Чуть больше Солнца. Две почти одинаковые планеты, похожие на Анахату, занимают место точно в центре Зоны Златовласки. Атмосфера, вода — всё годится. Одна цивилизация на обе планеты. Нуждается в помощи. Сами с нашествием Тьмы не справятся. Я увидел, какие они. Сто процентов — циркониевый зелёный мир станет нам братским. Всего семьдесят световых лет до Ахернара. А там — рядом.
— Очень хорошо! — подвёл итог Эрланг, кивнув Нуру, — Но вот кто в Чёрном Кристалле — непонятно. То ли монстр, то ли человек. То ли свой, то ли чужой, что ещё важнее. Как узнать, пока неясно. Тут пора сворачиваться, не будем обострять отношения с Дворцом.
А Ефремов, приободрившись и коснувшись руки обеспокоенной Кеи, добавил:
— Мысль пришла… Возможно, инициатива исходила от того, который в Кристалле, не только сегодня. Если там человек, абориген М-31, то Анахата, развивающаяся по сценарию Тьмы — всего лишь миф, иллюзия, сотворённая для Дзульмы. То есть План, в который мы попали, значительно больший. Вижу Матрёшку, с перемещающимися слоями добра и зла.
* * *
Уже в машине, смотря куда-то в неопределённую даль, Ефремов сказал:
— Чувствую я, попадаем мы во Вселенную древних земных Вед. Шестьдесят четыре измерения пространства и времени! Мы пока крутимся в пределах планет Бхур-лока, то есть земного типа. И, поскольку картина мира в нас меняется, вы вернётесь в свои миры и не узнаете их. Не на шарик попадёте, а в громадное колечко вокруг солнышка. Размером с севера на юг в сто шестнадцать тысяч километров. Я лично к такому не готов. И не буду спешить…
Демьян покачал головой, посмотрел на Ефремова то ли с осуждением, то ли с одобрением и сказал:
— Глазами «бога», то есть зеркалами Анахаты, владеет не королева. Одной магией тут не справиться. А Кристалл не вписывается в систему известной нам власти. Музей построен не королевой. И не её предшественниками. Ими Музей частично используется; но они его, скорее, больше боятся, чем…
— Ничего, Иван Антонович, — сказал Нур, осмысливая недавнее ефремовское «вы», — Здесь не хуже, чем там. Но и не лучше.
— И — не так же, — добавила Кея, прижимаясь к Ефремову.
Все рассмеялись, и чары Музея растворились в ветерке, принёсшем пряные запахи травы и цветов после дождя.
Людей влечёт красивый лик, под ним же
Дурная, омерзительная язва.
Ас-Салаби
Нельзя запретить то, что дано, и
Нельзя дать то, что запрещено.
Аль-Газали
Эрланг и Нур нашли Ефремова среди доброй сотни аборигенов-оппозиционеров. Поднявшись на метровой высоты камень, воодушевленно жестикулируя, он говорил речь. Эрланг прислушался, рассмеялся, повернулся к Нуру и весело сказал: