— Нет, не вечная. Как и Дзульма. Он будет жить до конца Мира. Но какого из Миров — неясно мне.
Эрланг ответил на спокойную улыбку Нура и ощутил лёгкую слабость в ногах. Такое бывало на Земле. И что-то означает. Возможности айлов привели его в странное состояние. Роух… О нём он почти ничего не знает. Дух, способный материализоваться в Корабль. Роух заверил: не бойтесь ничего, пока рядом Нур.
И ещё: «Я — это ты. Ты — это я».
Только теперь смысл формулы стал проникать в сознание. Как же трудно преодолевать барьер, зревший миллионы лет рядом со стремящимися в подвалы Дзульмы землянами! Нур — Роух…
Краткое объяснение Нура услышали все:
— Да, мне дано то, чего нет у многих. Но в том и сложность… Если вы все пожелаете, я стану Кораблём вместо Ананды. Живым Кораблём. Но внутри Корабля вместо меня Капитаном станет другой. Я не могу быть внутри самого себя.
Азхара закрыла глаза и побледнела. Эрланг преодолел приступ слабости и твёрдо сказал:
— Решать будем в Долине!
Последнее предложение Ефремову, исходящее от Азхары и стоящей рядом молча Кеи:
— Иван, поехали с нами. Ила-Аджала полюбит тебя. И ты Илу-Аджалу.
Ефремов отвечал без обычной грусти, — ведь у него уже есть свой, родной дом.
— Н-нет. У меня нет перспективы обрести существование айла. А без этого возвращение к двойнику Солнца неприемлемо.
Азхара крепче прижала к себе Кею и сказала:
— Но ведь стал айлом юный землянин, попавший к нам случайно.
Ефремов не согласился:
— Не стал… Обрёл что-то, и всё. Айлом нельзя стать. Айлы — обладатели Дара.
— Они что же, отдельная раса? — без привычной иронии спросил Эрвин.
— Да. И — нет.
Демьян, обретший в Долине чувственное равновесие, оттеснил Эрвина от Ефремова, пожал его правую руку двумя своими и сказал:
— А я надеялся, ты в последний момент передумаешь. Но рад за тебя. Ты стал мыслить по-другому. Ни да, ни нет… Не верил я в возвращение древней логики. Ведь у нас она дикая. Варварская. Какой-то пьяный мужик сочинил, все поверили и вдолбили в головы. Потом добавил ещё один больной заблуждением. Вот и обзавелись земляне двумя логиками. Одной упрощённой и одной хитрой. На деле никто ничего не усвоил, но твердят: да или нет. А то, что между ними «или» имеется — глаз не видит, ухо не слышит.
Нур смотрел и слушал с сочувствием. «Демьян застрял в своём нелогичном «или». Два равновеликих желания борются в нём. И присоединиться к Ефремову тянет, и на Землю вернуться хочется. Победит, безусловно, инерция. Привычка».
А Демьян, не отпуская руку Ефремова, продолжил:
— Иван… Только не повторяй на Анахате опыт материального, вещевого коммунизма.