Само Небо, казалось, услышало эти крики. В ту самую минуту, как Орфиза де Монлюсон, считая себя погибшею, уже искала оружия, чтоб наказать дерзкого, который осмелится к ней прикоснуться, – отряд солдат, вооруженных с головы до ног, показался при въезде в долину и со шпагами наголо бросился на грабивших сундуки бездельников. Люди эти спустились, казалось, с вершины гор, как соколы. Командир летел впереди и раскроил до самой бороды череп разбойнику, который неудачно выстрелил в него из пистолета.
– Скверно! – проворчал Лудеак, раздумывая ужо о последствиях этой схватки.
Цезарь считал глазами врагов, с которыми приходилось биться. Поддержи его, как следует шайка капитана, он мог бы выдержать их напор и даже, быть может, одолеть их. Орфиза была тут, рядом: еще одно усилие – и она попадет к нему в руки. В одно мгновенье у него в голове мелькнула мысль схватить ее, взвалить на седло и ускакать с ней; но раздавшийся с другого конца долины крик остановил его.
– Бей! руби! – ревел кто-то страшным голосом.
И в ту же минуту трое всадников, пришпоривая белых от пены коней, налетели сзади, как молния, на мошенников, которых солдаты епископа зальцбургского рубили спереди.
В одно мгновенье ока человек пять упало замертво. Цезарь узнал по воинскому крику Гуго де Монтестрюка, а с ним Коклико и Кадура, и позеленел от ярости. Не броситься-ль на него, сделав знак Лудеаку, чтоб он бросился на маркиза? Но уже бездельники капитана, захваченные врасплох, начинали подаваться; те, у кого лошади были поисправней, скакали уже прочь во весь опор. Нерешительность Цезаря продлилась всего одну секунду и, понимая, что он может погубить себя навеки в глазах графини де Монлюсон, он кинулся горячо на своих сообщников.
– А! и вы тоже! – проворчал сквозь зубы Бриктайль, только что сваливший одного из людей маркиза де Сент-Эллиса.
– Да! и я, чёрт побери! – возразил Цезарь тем же тоном. – Ведь надо ж мне показать!.. смотрите… вот ваши плуты бегут… а вот и маркиз де Сент-Эллис с этим проклятым Монтестрюком!..
– Ах! если б их было только двое! – продолжал д'Арпальер, узнав принцессу, спешившую подъехать к Орфизе, и смутившись от этой неожиданной встречи.
Лудеак проскользнул к ним, как лисица.
– Совсем было хорошо, а теперь все пропало! – сказал он. – Бегите скорей.
Капитан зарычал, как бульдог; губы у него побелели, глаза горели. Он еще не решался бежать: у него блеснула безумная мысль – кинуться на Монтестрюка и вырвать у него жизнь или самому погибнуть. Вдруг он почувствовал, что лошадь его слабеет и падает под ним.