– Кошелек-то оставьте пожалуй при себе, а мне велите дать коня да шпагу и позвольте биться рядом с вами.
– Ещё бы, решено!.. Останешься при мне.
Как только совсем стемнело, королевский отряд снялся потихоньку с лагеря и выстроился, а крестьянин стал к голове и пошел прямо вперед через лес. Солдаты потянулись гуськом по узкой и извилистой тропинке, которая через чащу вела к самой реке. Проводник скакал на ходу, как заяц, ни разу не задумавшись, хоть было так темно, как в печке. Когда выходили на поляну, вдали виднелись там и сям красные точки, блиставшие, как искры: то были неприятельские огни. Они огибали лес кругом со всех сторон. Ветер доносил оттуда песни. Видно было, что там люди сыты: так они весело шумели. С королевской стороны царствовало глубокое молчание.
Вдруг на опушке открылась река, совсем черная от густой тени деревьев. Крестьянин, шедший доселе крупными шагами и молча, остановился и стал пристально искать, сказав, чтобы никто не двигался пока с места.
– Понимаете, – сказал он: – как бы не ошибиться и не завести вас в какую-нибудь яму.
При слабом отблеске гладкой воды, он увидел в нескольких шагах толстую дуплистую вербу, а рядом с ней другую поменьше с подмытыми корнями.
– Вот если тут, немножко в стороне, есть под водой большой плоский камень, то значит, брод как раз тут и есть, – продолжал он.
Он опустил в воду свою палку, пощупал и нашел камень.
– Отлично! – сказал он, – теперь смело можем переходить.
И первым вошел в воду. Все взошли за ним следом. Скоро вода стала доставать им выше колен. Смутно начинал уже обозначаться другой берег.
– Сейчас, – продолжал проводник, все еще ощупывая дно палкой, – дойдет до пояса, и немного дальше – почти до плеч… Тут самое трудное место, но оно не широко. Вот только руки надо будет поднять над головой, чтобы не замочить пороху… А то и верховые могут взять пеших себе за спину на коней.
– Молодец-то ни о чем не забывает! – сказал король.
Как говорил проводник, отряд очутился скоро на самой середине реки; лошадям было уж по грудь. Через несколько шагов, вода дошла почти до самых седел; потом мало-помалу дно стало опять подниматься. Шагов за десять до берега, лошадям было только по щетку.
– Слава тебе, Господи! – сказал король, ступая на берег; – ну ты, брат, молодец!
Ночь приходила к концу. На белеющем горизонте начинал обозначаться гребень холмов, на небе показывался бледный отблеск зари.
– Вот самый отличный час, чтобы напасть врасплох на неприятеля, – сказал крестьянин: – От усталости и от утреннего холода все там крепко заснули.