Младшей фельдшер засмеялся и, улыбаясь, произнёс:
– Мат.
– Эк, я заболтался. Ладно, давай ещё.
И Корнилов принялся расставлять фигуры.
– Дальше-то, что было, Лавр Георгиевич?
– Дальше? Ехали полдня и всю ночь. Я не просто так ехал, съёмку местности делал в масштабе шесть вёрст в дюйме. Ещё одна крепость – Шор-Тепе, город Балх в развалинах. Такой край сгубили! А рано утром к Дейдади подъехали. Туман с гор спустился. И так не понятно, что снимаем. Здорово было бы: раз нажал на кнопку и из ящика фотография выползла. И сразу понятно, что снимал.
– Может быть, когда и придумают, – сказал Сорокин. – Хотя не понятно: как это можно сделать.
– Но этот фотоаппарат – настоящее чудо техники – как-то сделали. Ладно, идём дальше… Я вот так пошёл. Топчемся мы на лошадях возле крепости, внимания привлекаем, фотографировать нельзя. «Что в таком случае делают туземцы? – спросил я своих проводников». «Идут в чайхану, – последовал ответ». «Ягши, – сказал я, – идём». «Ты не совсем туркмен, таксыр, – сказал Бекдурды». «Я не совсем и русский, – ответил я, – пошли». Зашли в чайхану, попросили лепёшки, чай. Мы спокойно разговаривали, сидя по-восточному на ковре, наслаждаясь едой и чаем после дороги. Вокруг пуштуны, видимо, солдаты гарнизона крепости. Никто ничего не заподозрил, не узнал во мне не туркмена. Вскоре туман рассеялся, и мы поехали фотографировать крепость.
– Шах, господин полковник.
– Здорово ты меня поймал. Тогда я сюда.
– И проститесь со своей королевой.
– Ферзём.
– Какая разница, всё равно проститесь.
– Можно и возродить.
– Вы хотите пешку провести в ферзи?
– Почему бы и нет?
– Вряд ли получиться.
– А я попробую.
– Пробуйте. Так что было дальше?
– Туман рассеялся, и мы поехали фотографировать и снимать размеры крепости. Европейская работа, англичанка постаралась.
– Так вот просто взяли и поехали?
– А как ещё, Иван? Взяли и поехали.
– И вас не заподозрили?
– Почему? Заподозрили. Из крепости выехал офицер-афганец с солдатами и спросил, что тут делают три туркмена. Я поклонился и ответил ему на фарси: «Эмир Афганистана, Великий Абдурахман, собирает воинов. Мы едем к нему на службу». «Да будет благословенно имя эмира Абдурахмана, – воскликнул офицер». А мы дружно ответили: «Да благословит его Аллах!»
– А вы, полковник, нательный крестик снимали, когда туда поехали?
– Нет, а зачем? Это большой грех, а я верующий. Я когда часть своего офицерского жалования отправляю туда, к своим в Зайсан, я всегда прошу сестру, что бы она отнесла немного денег в наш храм, может быть, поэтому мне и везёт.
– А нашли бы?